– Если не пойдёшь, я Лёлику скажу, что ты защеканец.

Сцепляться с вооружёнными силами Жанки никому не хотелось.

– Ладно, – обречённо согласился Гельбич.

– Я тогда тоже, – прокряхтел Цыбастыш.

– Кто тоже, тот говно гложет, – отбрила его Жанка.

Гельбича она присвоила себе и делиться им с Цыбастышем не желала.

Вдали, в рассыпанном сверкании Волги, летела «Ракета» на подводных крыльях. Валерка, щурясь, смотрел на неё. Здоровско было бы покачаться на волнах, которые прибегут к берегу от мощной «Ракеты», но отмель перед пляжем сгладит эти волны, и покачаться, увы, не получится.

Игорь жестоко не выспался. Это Валерка Лагунов научился спать рядом с вампиром, а Игорь задремал только перед рассветом и сейчас ронял голову над книжкой. У него затекли и зад, и спина, глаза съезжали куда-то набок. Он отложил книжку и поднялся. Мозги расползались на жаре, как подтаявший шоколад. Игорь был в сандалиях на босу ногу. Он зашёл в воду и побрызгал в лицо, а потом, разминаясь, прогулялся по пляжу, чтобы проверить своих пионеров: вдруг сгорели, или тайком играют в карты, или кидаются песком. Измотанные зноем, пионеры вели себя мирно.

Поодаль, наблюдая за своим отрядом, стоял Саша. Руки он сцепил за спиной, на нос приклеил подорожник, на голову пристроил треуголку из газеты. Игорь встал рядом с Сашей и точно так же сцепил руки за спиной.

– А где Вероника?

– Ей нездоровится, – сухо проинформировал Саша.

После вчерашнего Игорь не испытывал перед Сашей никакого стеснения: подчинённый вампиру, Саша лишился своей воли, а потому Игорю стало безразлично его мнение. Но всё же хотелось знать, что творится в уме у такого человека: о чём он думает, как оценивает ситуацию? Игорь понимал, что его желание было иезуитским, – ну и что из этого? Плоткина не жалко. Да сейчас и не было сил на сантименты и прочие китайские церемонии.

– Наверное, умоталась в поисках жертвы, – предположил о Веронике Игорь. – Со мной-то ужин не прокатил.

Игорю очень не понравились собственные слова, не хотелось говорить о Веронике в таком тоне, но требовалось разозлить Сашу.

– Я бы советовал тебе не кривляться, как подросток, а серьёзно подумать над нашим разговором, – назидательно ответил Саша.

– А разве вчера у нас был разговор? – удивился Игорь. – По-моему, Вероника явилась просто выпить моей крови.

– Можешь говорить что угодно. Но тебе внятно объяснили, что нужно изменить своё поведение. Прекрати строить из себя донжуана и ловкача. Ты не такой. В глубине души ты хороший человек. И мы с Вероникой тебе не враги. Умерь своё тщеславие и соблюдай нормы общежития.

Игорь внимательно посмотрел на Сашу. Он врёт или вправду не помнит, что Вероника была вампиром? Вампиром – и это без сомнения!

– Значит, ночью вы всего лишь прочитали мне мораль, да? – уточнил Игорь. – И Вероника не пыталась меня укусить?

– Она что, собака, что ли?! – закипел Саша. – Надоели твои словесные ужимки, Корзухин! Прекрати распускать грязные слухи о своей связи с Вероникой! Я понимаю, что ты не беспокоишься о своей репутации, да у тебя её и нет, но уважай репутацию девушки!

Игорь наконец поверил, что вчерашнего визита вампира для Плоткина как бы не существовало. Не было ни клыков, ни открытого окна, ничего! Был только строгий выговор обнаглевшему ловеласу! Так жертва защищала своего насильника, эксплуатируемый защищал эксплуататора!

– Ешь гематоген, Плоткин, – сказал Игорь. – Помогает при донорстве.

Саша намеревался ответить, но тут пляжное изнурение внезапно разодрал истошный вопль. Вопила Вика Милованова из второго отряда. Игорь встречал её на телесеансах Олимпиады в домике Серпа Иваныча.

Вика всё утро сидела в тени вербы хоть и в купальнике, но с галстуком и в кепке с козырьком – не хотела ни плавать, ни загорать. Галстук словно бы оповещал о непреклонности её намерений. Но Жанка Шалаева на такое плевала. Если есть возможность кого-то приплющить – как не приплющить?

Жанка, Лёлик и Гельбич с хохотом тащили брыкающуюся Вику к воде; Жанка и Лёлик держали её за ноги, а Гельбич – за руки. Бросить кого-нибудь в реку было обычной забавой тех, кто посильней, и за такое даже вожатые не наказывали – ругнут для порядка, и всё. Конечно, топить Вику никто не собирался; её раскачали бы да бултыхнули, где глубина по колено, чтобы не оправдывалась – мол, не купаюсь, потому что купальник мочить не хочу. Но Вика, едва почуяв свежесть воды, вдруг утробно и страшно взвыла и взбесилась, обретя какую-то неимоверную силу. Могучим рывком обеих рук она мгновенно по-борцовски перекинула Гельбича через себя, толчком ноги отшвырнула Лёлика, а Жанка еле успела отскочить, чтобы не досталось пяткой под дых. Вика шлёпнулась спиной на песок – и тотчас оказалась на ногах; гигантскими прыжками она понеслась прочь с берега, перелетая загорающих на песке пионеров, словно чемпионка стипль-чеза. Пионеры, открыв рты, провожали её изумлёнными взглядами.

– Ваще шизанулась, коз-за! – нервно хохотнула Жанка.

Но Игорю было совсем не смешно. В свирепом и стремительном бегстве девочки Игорь увидел что-то ненормальное, пугающее и нечеловеческое. Так убегают лишь от жуткой и смертельной опасности. А для Вики Миловановой никакой опасности в купании не было. Что же её ужаснуло?

Игорь посмотрел на Валерку. Валерка сидел посреди пляжа, погрузив руку в песок, и Юрик Тонких старательно откапывал её. Валерка не мог не заметить Вику. Он ответил Игорю недоумевающим взглядом и молча пожал плечами: «Я не знаю, что с этой дурой стряслось!» Рука Валерки при этом шевельнулась, и Юрик радостно ткнул пальцем:

– Вот взрыватель мины! – воскликнул он.

– Промазал! – возразил Валерка. – Бацдах, Тонкий!

Взрыв песка ударил Юрику в лицо.

После матча, сыгранного в Родительский день, Лёва сформировал сборную двух средних отрядов, и многие мальчишки наконец-то получили свободу от ненавистного футбола. Игорь полагал, что в вопросе дисциплины он вполне может довериться вампиру, потому оставил команду на Лёву, а сам забрал бесхозных пацанов и повёл в Дружняк. Мальчишек следовало рассовать по кружкам, дабы не болтались без присмотра. В число бесхозных прорвался Гельбич, который надеялся попасть на музыку, где царила Жанка Шалаева. В общей компании в Дружинный дом шагал и Валерка. Ему было всё равно, чем заниматься, – рисованием у вампира Альберта или пением у вампирши Греховны, однако на музыке он мог видеть Анастасийку.

– В прошлую смену старшаки говорили, что у них был один пацан, он с собой гитару привёз, – по пути рассказывал Серёжа Домрачев. – Он на гитаре играл, как ваще не знаю кто. Все спрашивали, как научился, а он не говорил. Старшаки взяли его гитару, смотрят в дырку – внутри лежит отрубленная рука. Это была рука музыканта. Она-то через дырку и играла, а не тот пацан.