— Пошли, Коркоран, — сказал Финн. — Пора домой.

— Нету у меня дома, — с горечью ответил Коркоран. — Сирота я. В пятнадцать лет выгнали меня на улицу, помирать с голоду. Нашу деревню туры разорили дотла. Я пришел в университет пешком.

— Теперь университет ваш дом, — терпеливо объяснил Финн. — Вы там главный. Помните?

— Не-ет, — сказал Коркоран. — Главный там не я. Главная там Кверида. А я так, председатель совета.

— Ну, в наше время это то же самое, — возразил Финн. — Идемте, Коркоран. Нам без вас не обойтись. Сегодня на университет напали грифоны, а там не оказалось никого, кто мог бы с ними разобраться. Один из них даже уронил статую волшебника Поликанта.

— Этом-мыши, — сказал Коркоран. — Вы, Финн, наверно, пьяны. Это не грифоны, это мыши. Мыши не роняют статуи. Они едят лунные корабли.

Финн тяжело вздохнул.

— Какая это у вас бутылка? Десятая? Идемте, Коркоран. Вы уже достаточно пьяны. А хозяину надо закрываться.

— Не могу, — уперся Коркоран. — Не пойду. Мне больше нет смысла что-то делать, Финн. Моему полету на Луну конец. Все. Отлетался. Все изгрызено, изрублено на куски...

— Знаю, — сочувственно сказал Финн. — Я заходил к вам в лабораторию, вас разыскивал. Это все эти ассасины, да?

— Зачем вы не дали мне отправить их на Луну! — воскликнул Коркоран. — Это вы виноваты, Финн!

— Надо мне было отобрать их у вас и отправить обратно в Амперсанд, — возразил Финн. — Теперь я жалею, что не сделал этого. Но что поделаешь, Коркоран! Какой смысл плакать над пролитым молоком?

— А я не плачу, — объяснил Коркоран. — Я топлю свое горе в вине.

— Это уж точно! — согласился Финн, окинув взглядом ряды бутылок. — В последний раз спрашиваю, идете вы или нет? У вас завтра лекция! Имейте в виду, я ее за вас читать не буду!

— Мирна прочитает, — махнул рукой Коркоран. — Славная женщина, всегда готова помочь. Не хотите читать — попросите ее.

— Ох! — сказал Финн. — Ну все, с меня хватит! Он активировал принесенное с собой заклятие переноса, и на следующее утро Коркоран проснулся в своей кровати, в одежде и в ботинках, с раскалывающейся головой, и совершенно не помня, как он тут очутился.

А тем временем голуби, выпущенные из университета, летели в разные стороны. Один из них, несущийся на восток, промелькнул над головами вереницы гномов. Гномы ехали на пони и шумно радовались своему приобретению. Они хохотали, на ходу чокаясь золотыми кубками, усеянными самоцветами.

— Наш, наверно, — сказал Добри, глядя вслед голубю.

— С ума сошел, — возразил Генно. — Нашего мы отправили еще до того, как выехали!

— Ну, — добродушно сказал Добри, — так или иначе, а прочие кузнечные мастера получат добрые вести раньше, чем мы доберемся домой. Господа соплеменники, мы с вами теперь самые богатые гномы на свете! Люди будут съезжаться со всего мира и платить золотом за то, чтобы узнать правду!

— Выпьем за это! Выпьем! — загалдели остальные.

Два голубя летели на юг. Один из них, раненый, медленно, но верно нагонял того, которого послали сенаторы. Однако самая большая голубиная стая неслась на запад. Большинство летели впереди, растерянные и несчастные, за ними следовали еще четверо, почти такие же измученные. Дерк, прежде чем сдать своих голубей внаем, всегда предупреждал их, чтобы они, если их кто-нибудь будет мучить или обижать, отправлялись прямиком домой, в Деркхольм. Вот они и летели домой. Над ними промелькнула Калетта, а немного погодя — еще пять грифонов, незнакомых. Через некоторое время в ту же сторону, навстречу голубям, пронесся Кит. Голуби немного воспрянули духом — в эти дни все, кто летал по небу, Кита очень уважали. В голубятню Деркхольма птицы прилетели примерно в то же время, когда и Блейд, который перенесся в Деркхольм с побережья, ибо только что получил из университета призыв о помощи — отчего, собственно, и Кит полетел туда еще раньше, — чмокнул в щеку свою растерявшуюся матушку, добавил, что ему надо пойти помочь Киту, но к ужину они оба непременно вернутся, и отбыл в университет.

Прочие голуби пришли в ужас, увидев, в каком состоянии прибыли беглецы. Они подняли такой гам, что Старина Джордж, который как раз шел их кормить, буквально взлетел по лестнице. Увидев, что происходит, он тотчас же ссыпался обратно и побежал искать Дерка. Дерк сидел на террасе со своими младшенькими. Просторную террасу не так давно накрыли защитным заклятием, которое не пропускало дождь и ветер, но не мешало проходить или пролетать сквозь него, так что грифоны могли в любую погоду находиться там вместе со всей семьей.

— Голуби! — выдохнул Старина Джордж. — Ну, те, что вы отправили в университет! Половина из них вернулась, и на них просто страшно смотреть! Все в крови, перья повыдерганы, а один останется без глаза, если вы им немедленно не займетесь!

Дерк, по правде говоря, был весьма рад поводу удрать. Мара только что убежала в дом, рыдая из-за Лидды, и он совершенно не представлял, что теперь с ними со всеми делать. Скоропалительный Лиддин брак его и самого расстроил. Он чувствовал себя препаршиво, прямо как в тот день, когда Шона уехала на восточное побережье с этим своим Джеффри. Маре он помочь ничем не мог.

— Идите поцелуйте мамочку! — сказал он Анджело и Флоренции и побежал на голубятню.

Тут, по крайней мере, он знал, что делать. Озабоченно цокая языком, Дерк исцелял поврежденный глаз, штопал раны, останавливал текущую кровь и отращивал вырванные перья. Нет, какие все-таки мерзавцы! Разве можно так обращаться с безобидными, ценными птицами! А когда голуби рассказали ему, как было дело, волшебник был немало озадачен и встревожен. Что это за маленькие человечки, командовавшие мышами? И зачем они привели голубей в негодность, а затем вытолкали их из голубятни? Пожалуй, неудивительно, что Эльда позвала Блейда на помощь! Ну, по крайней мере, сейчас туда отправились Кит и Блейд, так что пока за Эльду беспокоиться не стоит. Однако в университете происходит что-то странное! Куда смотрят старшие волшебники?

Он размышлял об этом все время, пока восстанавливал глаз и отращивал другому голубю отрубленную лапку. Управившись с этим, Дерк спустился вниз и оседлал Денди. А потом пошел в дом, к Маре. Мара была наверху, в главной спальне. Вокруг нее лежали раскрытые чемоданы, груды барахла и порхала Флоренция, которая делала вид, что помогает, хотя на самом деле только мешала.

— А, ты здесь! — сказала Мара, увидев Дерка. — Дай-ка мне свои чистые рубашки — все, сколько найдешь.

Дерк понял, что Мара ухватилась за сборы, чтобы не думать ни о чем другом. И то хорошо.

— Ладно, — сказал он. — Я их поищу, как только вернусь. Мне сейчас надо слетать к Квериде.

— Ты же ее не любишь, Фло, положи на место! — сказала Мара. — Зачем? Фло, я тебя в последний раз предупреждаю, это из-за университета, да? Я слышала, как Старина Джордж говорил, Фло, я кому сказала?! Может, Кит с Блейдом сами разберутся? Ну все, Флоренция. Мое терпение иссякло. Иди играй с Анджело! Немедленно!