— Прошу простить меня, если был непочтителен, — сухо сказал он. — Не хочу повторять ошибки Кеннета. Прощайте, Эмбер.

Он развернулся и пошел прочь, больше всего на свете желая, чтобы Эмбер бросилась за ним.

Она не бросилась.

В коридоре, ведущем в холл, Ричард, к своему неудовольствию, столкнулся с Кейлин.

— Куда ты направляешься? — с ходу атаковала она его, почуяв неладное.

— Уезжаю.

— Прямо сейчас?

— Немедленно.

— Ричард, что-то произошло?

— Глупейший вопрос, дорогая. — Он не имел ни малейшего желания грубить Кейлин, но фразы выскакивали будто сами собой. — Вокруг все время что-то происходит.

— Ты не проймешь меня этим, Ричард Мэнли.

— Кейлин, я не желаю ни о чем говорить. Может быть, напишу тебе потом.

И он, и она знали, что не напишет.

— Ричард. — Она схватила его за руки. — Стой.

— А ты что делаешь в коридоре? В зале все спектакль смотрят.

— Кеннет отдувается за троих. Я пошла искать Эмбер, ее давно нет.

— Она на террасе.

— Вы с ней повздорили? — Кейлин быстро схватывала суть. — Ричард! Сознавайся!

— Ничего подобного. Мы попрощались. И с тобой я прощаюсь, вот так. — Он легко поцеловал Кейлин в щеку. — Надеюсь, скоро увидимся. Тебе лучше меня отпустить.

Она выпустила его руки.

— Я ничего не понимаю…

— И не нужно, это мои причуды. Береги себя и Кеннета. И особенно береги Эмбер. Пожалуйста. Ради меня.

Он кивнул Кейлин и направился в холл.

Никто больше не пытался остановить Ричарда.

Эмбер бессильно схватилась за перила, стараясь удержаться на ногах.

Ричард Мэнли поцеловал ее!

Господи.

Как можно думать о ком-то другом, когда он есть на свете? Как можно не замечать очевидного?

Она его любит. Вот это и есть любовь — прохладное, обнимающее всю душу чувство, которое за несколько мгновений может стать жарким или ледяным. Сейчас желудок Эмбер словно превратился в комок льда, ноги дрожали, руки тряслись. Она и не предполагала, что с нею может такое сотворить поцелуй любимого человека.

И Ричард уехал. Потому что она ему не нужна. Он и поцеловал-то ее потому, что она сама попросила. Если б не попросила, ни за что бы не поцеловал.

Эмбер так и стояла в полной растерянности, когда на террасе появилась Кейлин, немедленно уловившая настроение сестры.

— Что случилось? Он все-таки тебя обидел, да?

— Кто? — выдавила Эмбер.

— Ричард. Я встретила его в коридоре. По-моему, он сбежал. — Она приобняла Эмбер. — И если окажется, что он сбежал, сделав гадость, я его из-под земли выкопаю.

— Не надо выкапывать его из-под земли.

— Почему?

— Потому что это удовольствие я оставлю для себя.

Она выпрямилась, усилием воли улыбнулась.

— Где бы он ни был, я до него доберусь.

— Ты в него влюблена? — догадалась Кейлин.

— Да. Он только что поцеловал меня на прощание. Не думаю, что у него есть ответные чувства ко мне, так что я попросила меня поцеловать, и он это сделал.

Кейлин расхохоталась.

— Браво, сестренка! — и добавила: — Значит, я была права, и это из-за тебя он сам не свой.

— Что значит — сам не свой? — Эмбер уцепилась за спасительную соломинку.

— Я подозревала, что Ричард в кого-то влюблен, очень уж странно он вел себя в последнее время. Думала, конечно, что в тебя, больше кандидатур не имелось. И тут эта история с нашим родством! — Кейлин стиснула руки Эмбер. — Я и забыла, подумала, что мне показалось. А оказывается, нет. Он просил меня о тебе позаботиться. Особенно о тебе.

— Это еще не значит, что он меня любит.

— Поверь мне, Эмбер, я знаю Ричарда несколько лет. Он не влюблялся, поэтому не умеет скрывать. Ты бы видела, как он на тебя смотрел, когда ты не замечала! Особенно на Балу Цветов. Да и сегодня вечером.

— Кейлин, ты все придумала!

— Это легко проверить. Достаточно догнать его и спросить. Он не успел уехать далеко.

— Не надо его догонять, — мрачно сказала Эмбер, — пускай едет. Если ему нужно это бегство, мы его не переупрямим.

— Что же ты намереваешься делать?

— Давай возвратимся в зал.

Оттуда как раз донесся гром аплодисментов, что свидетельствовало об окончании представления.

— А завтра решим. Только вот… Ричард же может уехать за границу, и тогда мы его не найдем.

— О, это как раз не проблема, — отмахнулась Кейлин. — Я давно приплачиваю Филиппу, чтобы он сообщал мне, где они с Ричардом находятся. Ничего сокровенного, но так спокойней.

— Я тобой восхищаюсь, — созналась Эмбер.

— А я — тобой. Твоей выдержкой и любовью к окружающим, хотя ты росла в окружении чужих людей. Идем, сестренка.

Все нахваливали спектакль, однако Эмбер и думать ни о чем не могла. А если Кейлин ошибается? Если Ричарду неприятно общение с нею? Если речь о любви не идет? Эмбер так и этак перетасовывала разные варианты, стоя в окружении гостей и отвечая на поздравления. Она даже не видела лиц, не запоминала слов. Все мысли вращались вокруг Ричарда, как Земля вокруг Солнца.

Что, если Кейлин ошиблась?

Но Эмбер себя перестанет уважать, если упустит шанс.

— Миледи, — с поклоном обратился к Кейлин незаметно подошедший Бертрам, — к вам еще один гость.

— Представьте его.

— Он сказал, что хочет представиться сам.

— Что такое?

Кеннет удивленно повернулся к распахнувшимся дверям, в которых как раз появилась огромная цветочная корзина.

Корзина шествовала на двух ногах в сверкающих сапогах и направлялась прямо к именинникам. Гости расступались, близнецы замерли. Оказавшись рядом с ними, корзина опустилась на пол, а над роскошными розами возникло лицо человека лет двадцати пяти.

Он обошел корзину, взял Кейлин за руку и поцеловал, после чего поднял на нее сияющий взгляд.

— Мисс Фэйрхед, я обещал вам, что преподнесу подарок на день рождения. И я выполнил свое обещание.

— Ларольд! — пролепетала зардевшаяся Кейлин. — Но… но вы же в Италии!

— Был в Италии, — уточнил молодой человек.

Он выглядел немного нескладным, черные волосы вились барашковыми кудряшками, и он сразу Эмбер понравился — столько радости было на его не слишком красивом, но обаятельном лице.

— Теперь свободен от всех обязательств и возвратился в Англию, чтобы обивать ваш порог с просьбами подарить хотя бы улыбку.