Мне нужно было убедиться, что он рядом, но веки были такими тяжелыми, словно напились свинцом. Ресницы слиплись, как будто я плакала во сне. Растерянная, просто не понимала, где нахожусь, поэтому завозилась на постели. Медленно меня накрывала паника. Реальность ускользала.

— Тише, косуля, не двигайся, — тихий, ласковый голос ворвался в сознание успокаивая.

Страх отступил моментально. Мужская ладонь накрыла мой живот, мягко удерживая на месте. От его прикосновения по телу разлилось тепло. Этот жест ощущался особенным, интимным, только я не могла вспомнить почему. Сознание дрейфовало, собирая осколки воспоминаний по кусочкам.

— Ты дома. Все хорошо, — добавил Собер, слегка поглаживая живот.

Я снова постаралась разлепить веки. Когда мне это удалось. силуэт мужчины казался размытым. Он сидел на краю постели, немного наклонившись в мою сторону.

— С-собер, — его имя вырвалось с трудом. Я скорее прохрипела его, нежели произнесла.

Не понимая почему мне так тяжело говорить, я подняла руку вверх и наткнулась на бинты.

— Не надо трогать, — с нажимом потребовал он, после чего потянулся к мои рукам и сжал их в своих ладонях.

— Ч-что это?

— Ты ничего не помнишь?

— Я…

Пугающие образы ворвались в мысли, позволяя мне снова пережить тот ужас.

Похищение Дереком, его острые когти возле моей шеи, резкое движение и невыносимая боль, кровь, темнота. Господи, он пытался убить меня! На глаза навернулись слезы, но Собер тут же сжал мое лицо, заставляя смотреть на себя.

— Все хорошо, котенок. Ты жива. Слава Богу, раны затягиваются. Даже шрамов не останется.

Теперь ясно почему мой голос звучал так неестественно.

— Вот, — он поднес стакан к моим губам, — выпей водички. Только маленькими глотками.

Я сделала как он велел, морщась от неприятного ощущения, когда жидкость потекла по стенкам горла.

— С ребенком все в порядке? — взволнованно уточнила у него, поняв наконец почему меня взволновала его ладонь на животе.

Даже голос немного прорезался, хотя все же разговор давался с трудом.

— С нашими детьми все хорошо, косуля.

Он вернул руку на мой живот, как будто в защитном жесте, от чего я облегченно вздохнула.

Дети. Так и быть. Пришло время признать этот неоспоримый факт Главное, что целы. Невредимы.

— Но как? — короткий вопрос, но мужчина прекрасно меня понял.

— Потому что ты моя истинная пара и ты беременна, — Собер поцеловал костяшки моих пальцев. — Твое тело изменилось. В нем увеличилась регенерация и выносливость. Природа предусмотрела это, чтобы ты не умерла в предродовых муках. Только Дерек, Слава Богу об этом не подумал. Если бы он приложил чуть больше усилий, то нас бы сейчас не было в живых.

— Нас?

— Да, нас! Лев не может жить без своей пары. И не хочет, — голос мужчины звучал настолько серьезно, что я не сомневалась в правдивости его слов.

— 9! Это грустно. Природа вас жестоко наказала.

— Не соглашусь. Неужели ты думаешь, что, ощутив нереальное счастье рядом с тобой, я захочу прожить серые дни в одиночестве? Лиззи, я знаю, что тебе как простому человеку тяжело понять, всю силу звериной привязанности, но она здесь, — он приложил руку к сердцу, — навсегда. Ты для меня не просто женщина, спутница, любовница. Ты — мой воздух. Если у вашей расы зовется любовью, то я люблю тебя, но так глубоко, что это не выкоренить. Лучше сдохнуть вместе, чем существовать как призрак.

— Не говори так, — на мои глаза навернулись слезы. — Давай не будет вспоминать о смерти… Постой! Ты же не убил Дерека?

— В тот момент мной руководил больше лев, чем человек.

Я напряглась, ожидая от Собера ужасного признания. Мужчина тяжело вздохнул.

По моему позвоночнику пробежал холодок.

— Он жив, но искалечен.

— Но как же ваше регенерация, о которой ты мне только что рассказывал?

— Она действует, но мой зверь нанес сильное ранение, поэтому ему понадобиться время на это.

— А Фелисити?

— Ее оставили рядом с сыном. Связанную. Хотя уверен, она с легкостью избавилась от веревок.

— Как же ее супруг?

— Он отрекся от нее. Фелисити изгнана из прайда. а после поражения Дерека при представителях других обществ, им везде закрыта дорога.

— Куда же они подадутся? — удивилась я.

Сказать, что мне было жаль эту парочку, не могла. Ноющая рана на шее не давала проявится сочувствую.

— К людям. Теперь они могут жить только среди тех, кого презирают. Им всегда придется скрывать свою сущность, а для внутренних зверей это пытка.

— Мой приезд перевел все верх наголову.

Лицо Собера приблизилось ко мне.

— Твой приезд — это самое лучше, что могло случится в моей жизни, косуля.

— Ты настолько уверено об это говоришь, — стушевалась я. — О чувствах, о любви, в невозможности жить без меня. Разве возможно так быстро полюбить?

Собер снисходительно улыбнулся, провел ладонью по моим волосам, чтобы спокойным, уверенным тоном ответить:

— Ты снова мыслишь человечески, а я другой расы. Мы привязываемся моментально. Одно дуновение аромата, один взгляд. одно касание и зверь признает свою пару. Вместе с этим приходит потребность защищать ее, лелеять. беречь. Это не любовь? Скажи мне.

— Я не знаю…

— Лиззи, ты не чувствуешь ничего ко мне? Не ощущаешь мои эмоции и голос, когда я волнуюсь, а мой рот не двигается, чтобы произнести слова.

Хотелось сказать, что это все чушь, но в памяти всплыл тот момент, когда Дерек держал свои когти возле моего горла. Паника охватила меня. Страх. Когда же на поляне появился Собер, мой ужас усилился, словно кто-то увеличил мощность моих чувств, но в то же время я ощутила гнев, ярость, желание растерзать того, кто угрожал мне. А что если эти эмоции были не мои? Возможно ли такое, чтобы я уловила то, что испытывал Собер?

Тогда я вспомнила, что слышала его уверенный голос: «не бойся, я здесь, иду к тебе». В ту минуту мне казалось, что я просто читаю по его губам, но если это не так?

Мой удивленный взгляд был встречен понимающей ухмылкой.

— Лиззи, я мог тебя потерять, — то, что голос Собера срывался говорило ей о много, особенно о силе его эмоций. — Я обезумел. Шел напролом к тебе, не обращая внимания на брошенный вызов и битву, и только когда понял, что Дерек моя преграда, я сразился с ним. Быстро. Беспощадно. Вот такой я мужчина. И я весь твой.

В моей груди что-то сильно сжалось, а в горле перчило уже не только от ранения.

— Неужели ты все еще сомневаешься во мне или себе? Ты можешь сказать. что ничего ко мне не чувствуешь? Не ощущаешь нашей связи?