Медик благостно прикрыл глаза:

— Конечно, ваше высочество. Все до единого слова.

— Ты выразил предположение, что могло быть вмешательство в ее память.

Тот вновь кивнул, сунул руки в широкие рукава:

— Да, ваше высочество. Но присутствие в крови камаиларионата опровергло эту мысль.

— А ты мог просто не заметить вмешательства за этим кама… — я даже сплюнул, — за этой хренью?

Кайи повел бровями. Задумчиво помолчал. Наконец, поднял глаза:

— Это возможно, ваше высочество.

Сердце разогналось до набатного гула. Неужели Кайи был прав? Но… Я облизал губы. Все не то, не о том. Я думал о том, о чем хочу, но не о том, о чем должен.

— Ответь мне: работа меморов всегда заметна?

Медик вновь повел бровями, колокольно качнулся в своем хрустящем халате:

— В подавляющем большинстве случаев, ваше высочество. Но порой работа бывает настолько качественной, что ее невозможно отследить. Правда, это слишком редкое умение. Лично я ни разу не встречал подобного случая. Всегда оставался какой-то след. Но и давность, ваше высочество. Чем свежее работа, тем проще ее отследить.

— А если прошло несколько лет?

Кайи невольно развел руками:

— Каждый случай требует индивидуального рассмотрения, ваше высочество.

Я кивнул. Да, пожалуй, он был прав…

— Кайи, найди мемора и немедленно возвращайся с нужным оборудованием. И я не хочу, чтобы этот визит был кем-то замечен. Ты знаешь, каким путем воспользоваться.

Медик поклонился, сложив руки:

— Будет исполнено, ваше высочество.

Он прошуршал одеждами и вышел.

Я подозвал одну из служанок:

— Привести принцессу Амирелею. Немедленно.

41

Я ничего не видела, лишь ощущала, что лежала на мягком сидении. Голова была мутной. Не могла утверждать с уверенностью, что не теряла сознание. Руки были сцепленными в запястьях. К счастью, не за спиной. Я чувствовала движение. Плавный небыстрый полет. Слышала тонкий деликатный гул двигателя. Судя по тому, как он разносился в пространстве, я делала вывод, что судно небольшое. Что-то вроде катера на несколько мест. Но я могла ошибаться… Я ничего не успела увидеть на этой планете, а сравнение с технологически отсталым Эйденом было достаточно глупым. Ненадежно опираться на эти ощущения. Я старалась не тянуться памятью к Нагурнату. Не теперь, не сейчас. Сейчас это было слишком болезненным, невыносимым, эмоциональным. Я должна была сохранять рассудок.

Действие, действие, действие… Я старалась сосредоточиться на происходящем. Не тонуть в воспоминаниях, которые отбирали последние крупицы самообладания, а жить конкретным мгновением. Острым и опасным. Постараться выяснить, что происходит, чтобы попытаться выбраться. Я не имела ни малейшего понятия, кто и куда меня вез. Ясно осознавала лишь одно — я находилась за пределами дома, и еще не достигла новой тюрьмы. И эта дорога — едва ли не единственный шанс что-то предпринять. Иначе, в лучшем случае, меня снова запрут. А в худшем… я старалась не развивать эту тему. Лишь холодные выводы по ситуации — не больше. Истерика мне точно не поможет.

Разум сказала, что Саркар ждал меня… Но, судя по всему, это была ложь. Тарвину достаточно было лишь встретить меня внизу. И я бы подчинилась. Или приказать… Не понадобилось бы ни уловок, ни странных жестов, ни толчка в спину… Разум вытолкнула меня. И в тот же миг чернотой залепило глаза, обездвижило губы. Я чувствовала на лице какую-то прочную эластичную пленку, в которой могла лишь свободно дышать носом. Я ощущала касания, слышала шаги. Поняла, что меня положили. Технические звуки и ни единого живого слова. Но руки, державшие меня, казались живыми.

Я не могла поручиться, что сейчас чувствовала рядом чье-то присутствие. Чутье молчало. Не исключено, что я находилась в салоне этого судна одна, а сопровождающий или сопровождающие занимали кабину пилота. Но могло быть и иначе… Я должна была осмотреться, хоть краем глаза. Это было необходимостью. Я старалась не делать резких движений. Потихоньку тянулась пальцами к подбородку, чтобы ногтями попытаться подковырнуть прилипшую пленку. Каждую секунду ждала, что меня грубо одернут. Но никто не мешал.

Дело оказалось не таким простым. Край пленки был настолько тонким, что я, кажется, разодрала себе лицо, прежде чем сумела его подцепить. Но испытала сиюминутное ликование, и до корней волос обдало жгучей волной преждевременного азарта. Я подсунула в прореху кончик ногтя и начала аккуратно отклеивать, стараясь не разорвать. Казалось, отдирала от кожи кусок примерзшего льда. Словно, порой, вместе с плотью. На миг замерла от ужаса, допустив, что могу изуродовать себя. Едва не отдернула руку. Возможно, это стало бы спасением… но лишь до того момента, пока Саркар не узнает, кто я. Или уже знал? Он или кто-то другой? Теперь я боялась этого больше всего на свете. Было слишком много вопросов… Но причастность Тарвина казалась мне сомнительной при любом раскладе. Это не поддавалось никакой логике. Я была в полной его власти. Безраздельной. И я уже не пыталась бунтовать. Тогда кто? И зачем?

Я должна была взвесить все возможные варианты. Даже самые безумные. Но их было не так много. Разум — единственная известная фигура, если исключить самого Тарвина. Но Разум — Тень. Безоговорочно преданная Тень. Может ли Тень пойти против своего повелителя? Это казалось немыслимым. Но, в то же время, те несчастные женщины на Эйдене… Они тоже были его Тенями. И тоже пошли против. Если верить словам Разум — пытались сбежать… Но тогда напрашивался другой вопрос: была ли Разум в силах самостоятельно что-то организовать? Я даже едва заметно покачала головой собственным мыслям — едва ли. Без посторонней помощи это невозможно. И оставалась другая неизвестная — зачем?

Зачем? Я не находила иного ответа, кроме ревности, но… зачем так глупо рисковать, зная, каким может быть исход?

Эти мысли заводили в тупик. От напряжения пульс бился в висках, и я осознавала, что приближалась к панике. Плохая идея… Плевать, кто, что и зачем. Я знала так мало, что мои догадки были ничтожными и наверняка ошибочными. Действие, действие, действие! Имело значение только это.

Я отбросила осторожность и начала яростнее сдирать пленку с лица. Если в салоне кто-то был, мой жест в любом случае не останется незамеченным, но если я сделаю это быстро — появится шанс хоть что-то увидеть. Я добралась до скулы и резко дернула, едва не вскрикнув от боли. Распахнула глаза, но различила лишь сизую муть. Наконец, через несколько мучительных мгновений зрение вернулось.

Крошечное судно. Вероятно, малый пассажирский катер. Я лежала на единственном сидении, завернутая в какой-то темный плащ. В салоне было сумрачно, лишь горели сигнальные огни. За