До вокзала поехали на такси. Ещё из дома вызвали, по городскому телефону. Машина ждала у подъезда. Какая-то иномарка с вместительным салоном и молодым водителем, в лёгкой кожанке, да с золотой цепью на шее — не бедствовал таксист, видимо, просто подрабатывает. Ни шашечек на машине, ни других аксессуаров, определяющих её принадлежность. Загрузились и поехали, с ветерком. Водитель явно не спешил, но даже так ехал, словно участник формулы-1.

Дважды он высовывался в окно и матом орал на других участников движения. Мама хмурилась, недовольно косилась на водителя. В конце концов, она взмахнула ладонью, выводя в воздухе короткий Символ.

— Нэйти! — Воскликнул отец, сидевший на переднем сидении.

Мама промолчала, отвернувшись к окну, как будто она тут совсем не причём.

— Глубокоуважаемые пассажиры, вам нравится поездка по нашему прелестному городу, величественной столице шахтёрского Кузбасса? — Угодливо улыбаясь, проговорило откровенно бандитское лицо таксиста.

— Да. — Проворчал отец, тоже к окну отворачиваясь.

— Я так несказанно рад! — Воскликнул водитель, протягивая руку к пачке сигарет лежащей на приборной панели. Тут же руку отдёрнул и весь красный извиняющимся тоном проговорил. — Прошу прощения уважаемые пассажиры. Я позволил себе крайне бестактную грубость.

Позвольте мне принести вам свои извинения?

— О да молодой человек. — Согласно кивнула мама. — Будьте так любезны.

— Нэйти, прекрати это!

Мама полупрезрительно фыркнула и с удовольствием стала слушать длинные, витиеватые извинения таксиста. Отец всю дорогу в окно смотрел, укоризненно покачивая головой.

— Да не куксись ты! — Воскликнула мама, когда машина свернула на привокзальную улицу. — Как только он потеряет нас из вида, сразу всё забудет. Будет думать, что ехал как обычно.

Воображение и память сами нарисуют ему эту поездку так, как, по его мнению, она должна была пройти. Что плохого? Нам приятно, он не обидится.

— Теперь я понимаю, почему Илаутэ вечно попадает в неприятности! — Ворчливо отозвался отец. — Весь в тебя!

Мама сверкнула глазами, но говорить ничего не стала. Илья прижимался к двери и боролся с улыбкой — таксист всё ещё извинялся, извлекая из памяти такие заковыристые и архаичные слова, что просто удивительно, откуда он вообще их столько знает.

На вокзале, веселье Ильи, обида отца и сердитое выражение на лице мамы — всё исчезло. По разным причинам. Пока шли по шумной улице, всего два десятка метров до маленького перрона на три автобуса, он смотрел на окружающих его людей. Илья был поражён и даже немного шокирован, тем, что видел сейчас. Они говорили, улыбались, смеялись, кто-то курил, кто-то задумчиво смотрел по сторонам, другие разносили лотки с едой, кто-то эту еду покупал и ел прямо тут, другие заходили в здание вокзала, располагались в зале ожидания, шли в маленькое привокзальное кафе…

Усталый охранник, сонно зевая, замер у дверей — уже почти ни на что не обращает внимания, он слишком устал. Видимо, в ночь дежурил — все эти люди спокойно занимались своими делами.

Они и понятия не имели, что творится вокруг них. Ни это само по себе шокировало Илью, но именно это поразило — контраст. Город живёт своей жизнью, он и понятия не имеет, что в него стекаются вампиры, затем, что бы начать свою войну. Вот это и поражало его. Мир и покой, который вот-вот разразится кровавой бойней, а люди даже не заметят её.

Но по-настоящему шокировало, причём всех троих, совсем другое.

— Великие Силы… — Пробормотал отец, замирая посреди пешеходного перехода.

— Что встал? — Рявкнул молодой парень едва не врезавшийся в его спину. Сердито хмурясь, прошёл мимо. Выкрик парня, привлёк внимание высокого седого мужчины в пиджаке, рубахе и джинсах — любопытный наряд. Глаза мрачные, слегка белесые, будто у него катаракта развиваться недавно начала…, на щеке длинный рваный шрам. Лицо узкое, слегка вытянутое, выпуклые глаза, тонкие, бледные губы и жестокий взгляд. Илья сглотнул так громко, что проходившие мимо люди услышали, оборачиваться стали.

— Андрей, нужно идти. — Легко подтолкнула его мама. Мужчина со шрамом, заметил их и улыбнулся, приветливо кивнув…, улыбка не могла обмануть тех, кто живёт тысячи лет. За ней пряталось кровожадное выражение, свирепый оскал — дай ему волю и с удовольствие выпьет всех троих. Перед глазами Ильи одна за другой пронеслись три страницы эльфийской летописи.

Целых три страницы. Даже древней битве с орками, была посвящена всего одна. А ему три.

Король вампиров, последние четыреста лет, это звание носит именно он. Влад Цепешь, Дракула. Жестокий человек и не менее жестокий вампир. Носферусы кланов, никогда специально не убивали сородичей, сражаясь за право носить титул. Да, среди вампиров, Король не выбирался. Его не проверяли Огнём, он не должен был свершить нечто героическое, невозможное, как Король ифритов. От вампира, претендующего на звание короля, требовалось носить звание Носферуса и победить всех претендентов в жестокой, звериной драке. Иногда, при таком выборе короля, претенденты погибали — убивать не запрещалось, просто в этом не было необходимости. Конечно, если побеждённый признавал своего Носферуса или Короля.

Если отказывался — победитель обязан был убить побеждённого. Такие случаи можно было пересчитать по пальцам.

Дракула же, просто убивал своих противников. Рвал в куски и сжигал что осталось. Он делал это намеренно — ему очень нравилось убивать именно своими руками. Цепешь почти не изменился, обретя бессмертие вампира, в душе он остался прежним. Если бы не правила Нортумеса, он мог бы натворить немало дел…, таких что кровь в жилах стынет.

Но почему Король вампиров лично ошивается на вокзале?

Подходить и спрашивать, естественно никто не собирался. Они вообще решили свернуть немного и обойти вокзал с другой стороны, только что бы ни проходить мимо этого зверя…, кстати, в летописях, людей и вампиров, величали зверьками. Только Цепешь удостоился особого звания — Зверь. В конце повествования о нём, летопись сообщала о эльфийском сэрафе, Тайнуэ Иллауэн, величайший воин — когда-то очень давно. Он допустил оплошность, грубо и вероломно нарушив с десяток правил Нортумеса. Его приговорили к изгнанию. Первым до Тайнуэ добрался Король вампиров. Краткое описание того, как именно Король убивал эльфийского сэрафа, могло бы заставить поседеть любого человека. На долю Тайнуэ выпали самые изощрённые пытки, какие только мог придумать больной разум Короля вампиров. Эльф отчаянно цеплялся за жизнь, пытался выжить…, пока боль не затмила разум.

Тайнуэ позволил себе умереть. А ведь до своего пленения, сэраф сошёлся в битве с Цепешем, в честном поединке, на глазах королевского клана. Магия и воинские навыки не спасли сэрафа — он проиграл. До сих пор ни один вампир не был способен убить простого эльфийского воителя, не то, что сэрафа, в открытой схватке, лицом к лицу. Цепешь сумел. Как?

Узнать не удалось, и потребовать ответа у вампиров, законного пути нет.