Теперь стало ясно, что тяжелая телега, груженная бочками с пивом, столкнулась с каретой шведского посла в Лондоне. Оба экипажа перевернулись, раскатившиеся бочки стали причиной множества несчастных случаев, при этом еще испугали осла. Все это вызвало такой хаос, что образовался затор.

— Кучер! — крикнул Питер. — Не знаешь ли объезда, чтобы доставить нас к лодочникам? Боюсь, теперь мы только так и сможем переправиться через реку.

Кучер стал выводить карету из пробки, и, расталкивая других, они выехали на илистые, зеленые берега Темзы, где их встретил весьма характерный запах.

— Ну и гадость! — сказала Кэйт, зажав нос. — Не хочу плыть на лодке по этой отвратительной воде. А если вдруг туда упадешь?

И все вдруг увидели мертвого кота, который как раз проплывал мимо. Питер сказал, что им надо всего лишь встать на берегу и закричать «Гребцы!», и тут же посыплются предложения дюжины лодочников в особых красных куртках, которые доставят вас куда угодно. Но именно сегодня, как заметила Ханна, нельзя было достать лодку ни за какие деньги. Все лодки были заняты, и река до Лондон-Бридж была покрыта флотилией лодок с яростно работающими лодочниками, которые и не ожидали такой удачи.

Питера охватило отчаяние — они не успеют вовремя добраться до Джордж-Инн. Однако кучер предложил доехать по Темз-стрит до Биллинсгейт или Тауэра, где они уж точно найдут лодку. Никому не хотелось возвращаться в Линкольн-Инн-Филдс, чтобы ждать отплытия еще сутки, поэтому они приняли предложение кучера. Вскоре путешественники добрались до Биллинсгейт, но оказалось, что и там не было лодок. В этом месте уже много веков существовал рыбный рынок, и вся земля словно пропиталась запахом тухлой рыбы.

Показался Тауэр — такой же, каким Кэйт его запомнила, когда они всей семьей ездили посмотреть на королевские драгоценности — правда, тогда во рву вроде бы не было воды. Откуда-то доносилось рычание котов и крики обезьян. Оказалось, что внутри Тауэра устроен зверинец, куда за небольшую плату пускают народ. Ханна посещала этот зверинец с тетей и дядей, который пожертвовал старую больную собаку для кормления львов, чтобы не платить за вход — это было вполне обычным делом.

Наконец на другой стороне Тауэра, как раз за Воротами Предателей, они увидели двух лодочников в красных куртках, Питер крикнул им, и они погребли к берегу.

Джон помог погрузить багаж и ждал, пока разместятся пассажиры. На самом деле, повезло, что он не ушел. Лодка качалась из стороны в сторону, и Ханна, держа одной рукой сумку, а другой — придерживая развевающиеся юбки, едва держалась на ногах и упала бы, если бы Джон не подоспел вовремя. Кэйт справилась с посадкой лучше, поскольку сразу подняла юбки выше колен и, перекинув их через одну руку, другой взялась за руку Джона. Ханна ни за что не открыла бы ноги и поэтому недовольно поджала губы. Впрочем, вскоре, увидев, как Джон передразнивает неуклюжесть дам, показывая, как не может сохранить равновесие, она даже заулыбалась.

Лодка длиной в двадцать футов с четырьмя пассажирами, багажом и двумя лодочниками очень низко осела в воде. В этом месте Темза была бурной, и волны захлестывали борта. От сильного удара нос лодки поднялся вверх, а затем снова шлепнулся в воду. Путешественники на удивление быстро привыкли к вони, и ветерок, который взлохматил волосы Кэйт, напомнил ей, что вскоре предстоит морское путешествие.

Джон пожелал всем счастливого пути и посоветовал Ханне не привыкать к жирной пище, которую ей вскоре придется есть, и взмолился, чтобы она не офранцузилась, не то у них утроится счет за масло…

Лодочники хорошо знали свое дело. Передвигаясь по лодке, они ни на минуту не теряли равновесия, а когда начали грести, то делали это слаженно, сильными, могучими движениями. Лодка прорезала неспокойную водную гладь, и вскоре Джон, махавший им на прощание, остался далеко позади. То, что он им кричал, относило ветром, и ни Ханна, ни мистер Скокк не слышали его. Но Кэйт слышала. Как и Питер.

— Удачи, мистер Питер! — кричал Джон.

Кэйт резко обернулась, будто ее ударили по лицу, и вопросительно уставилась на Джошуа. Может, она ослышалась? Питер невинно улыбался, делая вид, что не заметил оговорки Джона, а затем отвернулся и стал неотрывно смотреть на противоположный берег, на то место, куда они плыли. Отец его смотрел туда же. Кэйт увидела эти два профиля. У Джошуа и мистера Скокка одинаковое телосложение, только цвет волос разный и черты лица. У мистера Скокка больше подбородок, а уши меньше, чем у Джошуа. Но носы… У Кэйт перехватило дыхание. У них совершенно одинаковые носы! Мог бы этот человек — того же возраста, что и мистер Скокк, — быть Питером? Когда Кэйт поняла, что это вполне возможно, у нее даже закружилась голова и дико заколотилось сердце. Питер чувствовал прожигающий взгляд Кэйт, но старался не встречаться с ней глазами.

На середине Темзы лодке пришлось остановиться, чтобы пропустить небольшой корабль с надутыми парусами темного цвета, который сгрузил макрель в Биллинсгейт и возвращался к берегу моря. Ханна схватила руку Кэйт.

— Смотрите, мисс Кэйт! Вы когда-нибудь видели что-нибудь более прекрасное, чем этот город?

Кэйт рассеянно кивнула. Она думала о другом, ей было не до любования панорамой куполов и башен, мостов и колоколен, которые вздымались к западу от них. Она должна решить, что же ей делать. Когда они подплывали к берегу, Кэйт приняла решение. Она прямо спросит Джошуа, кто он на самом деле… но только нужно дождаться, чтобы они оказались одни… Она все посматривала то на один нос, то на другой и сравнивала. Все-таки у нее были какие-то сомнения. Действительно ли в этих носах есть фамильное сходство? Она вертела головой из стороны в сторону, будто смотрела теннисный матч. Ханна с тревогой наблюдала за поведением Кэйт — неужели у нее начался нервный тик? А они ведь не добрались еще до станции дилижансов, не говоря уже о Франции…

Кэйт уставилась на Джошуа, не заботясь о том, что это невежливо. Она изучала этого джентльмена восемнадцатого века в его красивой одежде, рассматривала быстрые, темные глаза, ноги, которые не могли стоять на месте, и в конце концов обнаружила что-то знакомое в очертаниях рта, который он сжимал так же, как делал это мальчик Питер Скокк. Да, было что-то знакомое в том, как джентльмен чуть кривил рот при улыбке, если был чем-то смущен. Это ПИТЕР! Да, Питер! Теперь она была в этом уверена. Как же она сразу не догадалась? Но почему Питер скрывает это?

С наступлением ночи подул северо-восточный ветер, что предвещало удачный проход дуврского пакетбота через Английский пролив. Ветер принес скользящие по небу облака. Высоко на утесе, поднимающемся над серебряным морем, в лунном свете купался Дуврский замок. Внизу, где гигантские ржавые цепи обвивали каменную пристань, где скрипели мачты и волны плескались о борта парусников, стоял выбеленный известкой постоялый двор.

Внутри, сидя в столовой с низким потолком, Ханна, Кэйт, Питер и мистер Скокк мечтали о кроватях. Ревущий в камине огонь, животы, набитые пирогом с голубями, морской воздух и долгое путешествие — от всего этого кого угодно клонило бы в сон, но усталость на лице Кэйт была вызвана чем-то еще. Ханну огорчало то, что Кэйт едва поклевала еду, хотя говорила, что проголодалась. Сытые, в тепле, путешественники уютно устроились у большого камина, и только Ханна была настороже и все осматривалась вокруг.