– Нет, господин полковник, не знаю…

– Кто бы сомневался…ну ладно, лечись. Благодарю за службу, сержант!

– Да демоны вас возьми с вашей службой! Ты чего вскакиваешь, зараза! Опять поднос уронил! Я сейчас им по башке тебе дам! Сказали же – не вставай!

* * *

– Поаккуратнее пока, а то швы разойдутся. Никаких занятий, иначе весь мундир кровью зальёшь. Даже с девками поосторожнее управляйся – небось сразу бросишься в город, а? не ходил ещё к тем женщинам, о которых я тебе говорил? Нет? Чего краснеешь, как девица? Ух-хо-хо-хо…парень, неужто ты всё ещё девственник? О боги! Да из какой же дыры ты сюда приехал? Всё, вали отсюда. Уже ночь, и мне домой надо. Моя Элза и так меня пилит за то, что я больше внимания уделяю солдатам, чем семье. Дети растут без отца. Как думаешь, может хватит мне уже шататься по командировкам и заглядывать в глотки ослоголовым солдатам? Жена считает – хватит. Молчишь? Молчи. Как ты можешь меня понять, когда я сам себя не понимаю? Вот гляжу на тебя, и думаю – что из тебя выйдет? Полковник хочет засунуть тебя в офицерскую школу – если выживешь после исфирского противостояния, конечно. Ты сам-то как относишься к этой идее?

– Какой?

– Учиться на офицера. Хочешь посвятить себя воинской службе? Или отбудешь пять лет в Корпусе – и айда гулять на волю?

– Я не знаю. Честно сказать – сам пока не знаю, что хочу. Понимаете, господин Жересар…я сирота. И жил до этих пор очень плохо. Очень. И сам этого не понимал. Я не умею даже потратить эти деньги, что дал мне господин полковник. На что они мне? Обмундирование у меня есть, крыша над головой имеется, есть-пить всегда дадут. Что мне ещё нужно? Не представляю. Мне тут хорошо. У меня здесь друзья, меня уважают. С вами вот разговариваю, вы меня спрашиваете, как равного, а кто я такой? Ничтожество, мальчишка из захолустной деревни. Что я хочу? Жить! Я хочу жить. И чтобы сказка, в которую я попал, не кончалась.

– Сказка? Служба в корпусе – сказка?! Несчастный мальчишка…туго видать тебе пришлось – лекарь прошёлся по тёмной лекарской, прибавил огня в фонаре, и обернулся к Неду – слушай – ты же завтра выходной, приходи к нам в гости, а? А что? Почему бы и нет! Ты никогда не был в гостях у горожан? Вот и приходи. В полдень. Я с утра сюда забегу, отдам распоряжения подчинённым, а потом домой. Посидим, поговорим, я тебя с семьёй познакомлю. У меня такая славная жена! Она будет рада. И дети – у меня два парня и дочка. Им тоже будет интересно – с кем их папаша имеет дело. А то всё слышат от меня про корпус, но сами никогда тут не бывали. Я стараюсь их не брать с собой – грязь, кровь – ни к чему. У них сейчас летний отдых – занятия в школе начнутся только через два месяцев. Шатаются непонятно где, засранцы. Пусть хоть посмотрят, какие военные бывают. А то вечно распущенные, патлатые – сколько раз порол, ничего не понимают. Ну что, придёшь?

Нед ответил не сразу. Он посмотрел в лицо Жересара – лекарь выжидающе глядел на сержанта. Глаза, окружённые сеткой морщин, улыбались, и Нед вдруг остро позавидовал детям Жересара – ну почему, почему одним достаётся красивая, спокойная жизнь, умные и добрые родители, а другие… за что, о боги?! У него защипало глаза, и Нед сглотнул, чтобы прогнать комок, вставший в горле.

– Да…конечно приду. Куда?

– А я не сказал? Улица Зелёная, пятый дом. Спросишь – где тут военный лекарь Жересар живёт – все тебе скажут. Меня все знают. Сколько я их перелечил – уму непостижимо. И денег не брал. Так что давай, приходи. А теперь – шагай в казарму. Спи спокойно. Ты хорошо поработал. Стой, стой! Мешок свой денежный забыл! Завтра обязательно отнеси в канцелярию, сдай на хранение. Конечно, офицерская казарма не то что солдатская, всякий сброд на не болтается, но…не надо искушать людей. Мало ли.

Нед вышел из лекарской, притворив за собой дверь. Раны ныли, зудели, он знал, что скоро они затянутся, почти не оставив следа. Откуда знал? Знал, да и всё тут.

Копьё оттягивало руки, и Нед совершенно неосознанно погладил его по древку. Страшное оружие удобно устроилось в сгибе локтя, способное в любой момент развернуться, и нанести мгновенный удар любому, кто посмеет напасть на его обладателя. Руны тихо мерцали в желобке тусклого клинка, и Нед чувствовал, что Тот, Кто Был в Клинке, заснул, удовлетворённый принесённой ему жертвой. До следующего раза.

Нед понимал, что произошло – это оружие каким-то образом заключало в себе демона, вызванного древним колдовством. И этот демон, выпив душу противника, передал часть жизненной энергии, часть души Неду. Это было несомненно – в момент смерти Заслера через копьё хлынул бурный поток Силы, такой, что Неда захлестнуло, как вздувшейся от дождей горной рекой. То есть, если рассуждать логически – Нед убил человека для того, чтобы накормить демона, и тот поделился с ним частью жизненной силы убитого? Так и есть. И что теперь делать? Как жить с этим знанием?

Ничего не решив, Нед добрался до казармы, достал ключ от комнаты и ввалился в неё, на ходу сбрасывая с ног сандалии. Копьё, однако, на пол не бросил – аккуратно поставил в угол рядом с кроватью. Так, чтобы рука всегда могла дотянуться и…погладить его.

Неда неудержимо тянуло к копью, и если бы не мысль о том, что это неприлично и глупо – он бы и спал с ним, положив рядом в кровать. Так притягивало к себе это, казалось бы простое оружие. Разумом Нед понимал, что такая тяга довольно странна, и что она имеет под собой магическую основу – между ним и демоном установилась прочная связь – но ничего не мог с собой поделать. Ну, вот хотелось ему всё время касаться этого копья, и всё тут. Гладить, как игрушку. Как…любимую собаку.

Неду взгрустнулось – вспомнил Нарду, единственное существо, кроме старого раба, которое его любило. Сейчас бегала бы, лаяла на коров, весело высунув язык и улыбаясь белозубой улыбкой. А теперь…теперь её дух носится над холмами, сбивая травинки, свободный и счастливый, под лунным светом, озаряющим древние холмы…

Она умерла как воин, защищая друга, и должна была обязательно попасть в чертоги богов. Нед потёр влажные глаза, и стал размышлять – а к какому из богов она бы попала? К богу земли Гиною? Иди к богине любви Селере? Нет, скорее всего, к богу войны Куалтуку – ведь умерла она в бою!

То, что она попадёт на небо, Нед не сомневался. Такая славная и смелая собака обязательно должна попасть к богам в их чертоги. А раз она попадёт к Куалтуку, то тогда, если Нед будет продолжать служить в армии – они с ней встретятся! Ну – убьют его, к примеру, или умрёт на пенсии старым и дряхлым полковником, или генералом (во что он не верил и не надеялся дожить) – всё равно окажется в чертогах бога войны. А тут – и Нарда! И они снова будут бегать с ней по холмам, как и прежде деля кусок хлеба.

От этой мысли Неду стало хорошо и спокойно. Он закрыл глаза, улыбнулся и неожиданно услышал собачье дыхание и горячий язык лизнул его прямо в губы.

– Фффу…Нарда! – сказал он возмущённо, открыл глаза…

В комнате было тихо, темно, а в окно заглядывала огромная красная луна, и на её багровом диске, прикрытом ночными облачками, как будто расплылась улыбка.