Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Заключая пари, надо проявлять бдительность. Будешь должна мне пять фунтов.
— Ни за что.
— Пари есть пари, Шивон. И леди всегда платят долги.
Покачав головой, она сунула руку в карман.
— Между прочим, вот письмо, — сказала она, доставая конверт. Ребус протянул за ним руку. — С тебя пять фунтов за прочтение.
Ребус смерил ее взглядом.
— За право высказать свое просвещенное мнение? — Он постоял с вытянутой рукой, не беря конверта. — Ладно. Договорились, — сказал он наконец, так как любопытство все же возобладало.
Пока Шивон вела машину, он несколько раз прочел записку.
— Пять фунтов потрачены даром, — наконец сказал он. — Кто этот ПУМ?
— По-моему, это означает: «Приди Умереть Молодой». Так называется один американский диск.
— Откуда ты это знаешь?
— Это из альбома Могуэя. Я его тебе давала.
— А может, это имя такое. Буффало Билл, например.
— Имя посредника?
— Не знаю. — Ребус сложил записку, осмотрел складочки, заглянул в конверт.
— Вот оно — заключение Шерлока Холмса.
— Ну а чего еще ты бы от меня хотела?
— Признания своего поражения. — Она протянула руку, и Ребус отдал ей записку в конверте.
— Приходи на свидание… Грязный Гарри?
— Я тоже так думаю, — согласилась Шивон.
— Грязный Гарри был копом…
Она вскинула на него глаза:
— Думаешь, это написал кто-то из моих коллег?
— Не уверяй меня, что эта мысль не приходила тебе в голову!
— Приходила, — созналась она.
— Но это должен быть кто-то, кому известна твоя история с Ферстоуном.
— Да.
— А она известна лишь Джилл Темплер и мне. — Он помолчал. — Думаю, ей ты не одалживала альбомов в последнее время.
Шивон пожала плечами и опять устремила взгляд на дорогу. Она долго молчала, молчал и он, пока, сверившись с адресом в записной книжке, не подался вперед, сказав:
— Приехали.
Лонг-Риб-Хаус оказался узким белёным строением, на вид переделанным из амбара. Строение было одноэтажным, однако с жилым чердаком, на что указывали окна в скате красной черепичной крыши. Въезд загораживали ворота, но они были не закрыты. Толкнув их, Шивон вернулась в машину и проехала несколько метров по гравиевой подъездной аллее. Закрыв за собой ворота, она увидела, что входная дверь открыта и перед ней стоит мужчина.
Ребус вылез из машины и представился.
— А вы, должно быть, мистер Коттер? — спросил он.
— Уильям Коттер, — отвечал отец мисс Тири.
Это был коренастый, невысокого роста мужчина лет сорока с небольшим. Голова его была модно выбрита. Он пожал руку, которую протянула ему Шивон, и, казалось, ничуть не смутился, что Ребус держит по швам свои руки в перчатках.
— Лучше войдите в дом, — сказал он.
Они очутились в длинном, устланном ковровой дорожкой коридоре, украшенном картинами и старинными дедовскими часами. Двери справа и слева были плотно закрыты. Коттер провел их в конец коридора в комнату с окнами на две стороны и кухней за нею. Эта часть дома производила впечатление позднейшей пристройки. Балконные двери выходили в патио, за ним находились задний двор и еще одна пристройка, дощатая, но с большими окнами, через которые можно было видеть внутренность пристройки.
— Закрытый бассейн, — задумчиво проговорил Ребус. — Удобно, наверное.
— Им пользуешься чаще, чем открытым, — улыбнулся Коттер. — Так чем могу быть полезен?
Ребус взглянул на Шивон, но та озиралась, осматривая комнаты: кремовый кожаный диван в форме буквы L, дорогой музыкальный центр, телевизор с плоским экраном. Телевизор был включен, но звук приглушен. Передавали биржевые новости и котировки акций.
— Мы хотели бы переговорить с Тири, — сказал Ребус.
— С ней ничего не случилось?
— Нет-нет, ничего такого, мистер Коттер. Это по поводу Порт-Эдгара. Всего лишь несколько дополнительных вопросов.
Коттер прищурился:
— Может быть, я могу ответить? — Он явно хотел выведать побольше.
Ребус решил присесть на диван. Перед ним стоял кофейный столик с газетами, открытыми на страничках деловых новостей, лежал беспроволочный телефон и валялись очки с диоптриями, ручка и блокнот А4. Здесь же он заметил кружку.
— Вы бизнесмен, мистер Коттер?
— Да. Верно.
Можно узнать, в какой именно области?
— Венчурные сделки. — Коттер сделал паузу. — Вы знаете, что это такое?
— Инвестирование в новые проекты? — предположила Шивон, выходя в сад.
— Более или менее верно. Я вкладываю деньги, а кто-то идеи.
Ребус картинно огляделся вокруг.
— Должно быть, у вас неплохо это получается. — Он выждал, пока собеседник оценил комплимент. — Тири дома?
— Точно не знаю, — сказал Коттер и, перехватив взгляд Ребуса, виновато улыбнулся. — С Тири это не всегда можно сказать. Иногда у нее тихо, как в могиле. Стукнешь в дверь, она не откликается. — Он пожал плечами.
— Не такая, как другие подростки, да?
Коттер покачал головой.
— Мне так и показалось при нашей первой встрече, — добавил Ребус.
— Значит, вы ее уже видели? — спросил Коттер. Ребус кивнул. — В полном параде?
— Наверное, в школу она в таком виде не ходит.
Коттер опять покачал головой:
— Там даже кольца в носу запрещены. Доктор Фогг проявляет в этом отношении большую строгость.
— А можем мы попробовать постучать в дверь? — спросила, повернувшись к Коттеру, Шивон.
— Полагаю, вреда не будет, — ответил тот. Они прошли вслед за ним обратно по коридору и поднялись вверх на один коротенький лестничный пролет. Там оказался еще один длинный узкий коридор с дверями по бокам, и все эти двери были закрыты.
— Тири? — позвал Коттер, когда они поднялись. — Ты еще тут, дорогая?
Последнее слово он как бы смазал, и Ребус догадался, что дочь запрещала ему так ее называть. Они дошли до последней из дверей, и Коттер, приложив к ней ухо, тихонько постучал.
— Наверное, вздремнула, — вполголоса проговорил он.
— Ничего, если я… — и, не дожидаясь ответа, Ребус повернул дверную ручку. Дверь открылась внутрь. В комнате было темно. Прозрачные черные шторы задернуты. Повсюду были расставлены свечи. Черные свечи, многие из которых оплыли почти до основания. На стенах постеры и гравюры. Ребус узнал некоторые, принадлежавшие X. Р. Гайгеру, которого он знал как оформителя альбома «ELP». Они изображали какой-то безобразный индустриальный ад. Другие картины были не менее мрачного содержания.