Это заседание можно назвать первыми в американской истории дебатами по внешнеполитическим вопросам. Мнения присутствующих разделились. Каждая сторона аргументировала свои соображения ссылками на тексты Священного Писания, в особенности почитаемого пуританами Ветхого Завета. Противники каких-либо контактов с французами приводили в качестве своих аргументов гибель Иосии в битве с фараоном Нехао, когда царь Иудеи хотел преградить египтянам путь в столицу Ассирии [4 Цар. 23: 29-30]; пророчество, адресованное царю Амасии, что тот победит, если не будет пользоваться услугами наемников [2 Пар. 25: 6-12]; неудачу Иосафата, когда он соединился с Охозией для строительства кораблей [2 Пар. 20: 35-37] и множество других примеров.[444] Безусловно, религиозный фанатизм и нетерпимость к «папистам и идолопоклонникам» оказывали в тот период очень большое влияние как на внутреннюю жизнь Новой Англии, так и на отношение ее жителей к окружающему миру. В то же время за пышными цитатами скрывались вполне логичные и обоснованные опасения ответного нападения французов. Не следует забывать, что в это же самое время в Англии шла война короля с парламентом, причем армия парламента, сторону которого приняла Новая Англия, терпела поражение за поражением. В колонии опасались, что поглощенная собственными проблемами метрополия не сможет оказать ей помощь в случае возникновения внешней угрозы.

В свою очередь, сторонники оказания поддержки Ля Туру — губернатор, бостонские купцы и судовладельцы — также нашли в Библии немало примеров, подтверждающих их правоту. В частности, была процитирована притча Иисуса о Самарянине [Лк. 10: 25-37], слова апостола Павла, призывавшего творить добро всем [Гал. 6: 10], свидетельства Иезекиля об активной торговле Израиля и Иудеи с Тиром [Иез. 27: 17] и Неемии о том, что у него за столом сидели представители других народов [Неем. 5: 17]. Было упомянуто также, что царь Соломон поддерживал торговые и дружеские отношения со многими государствами и принимал в Иерусалиме царицу Савскую [3 Цар. 10: 1-10; 2 Пар. 9: 1-14, 20-28].[445] Кроме того, губернатор и его сторонники заявили, что переговоры с Ля Туром вполне допустимы, так как он является законным наместником французского короля, с которым Англия находится в мире. Среди аргументов в пользу Ля Тура также фигурировали рассуждения о том, что торговля с ним выгодна Массачусетсу, что в случае если в конфликте в Акадии возьмет верх д'Онэ, то он будет гораздо более опасным соседом для бостонцев, наконец, что европейские государства, находясь в мире друг с другом, часто позволяют соседям вербовать наемников среди своих подданных.[446]

В итоге действия Уинтропа были одобрены большинством присутствовавших. Как отметил Г.Л. Осгуд, несмотря на то что в Бостоне прекрасно понимали всю деликатность сложившейся ситуации, стремление «получить выгоду от флибустьерской экспедиции в восточные края» оказалось сильнее.[447]

Пользуясь этим решением, Ля Тур смог 30 июня/10 июля заключить сделку с вышеупомянутыми Гиббонсом и Хокинсом. Последние взяли на себя обязательство предоставить ему четыре судна с 50 матросами и 38 пушками сроком на два месяца. Было оговорено, что эти суда должны были совершить плавание до форта Сен-Жан с тем, чтобы помочь Ля Туру водвориться в принадлежащем ему форте. Общая сумма сделки составила 940 фунтов. В качестве залога Ля Тур передал своим кредиторам права на форт Сен-Жан со всем находящимся там имуществом.[448] Кроме того, Ля Тур лично завербовал еще 15 матросов и 68 бойцов, которые должны были получать по 40 шиллингов в месяц. Он также обещал, что между участниками операции будет разделена вся захваченная добыча.[449]

Тем временем информация о Ля Туре и происходящих в Бостоне событиях распространилась по всему Массачусетсу и соседним английским колониям, где она также вызвала неоднозначную реакцию, всколыхнув и без того наэлектризованное общественное мнение. Многие считали, что Уинтроп нарушил Статьи конфедерации Новой Англии.[450] В то же время наряду с обвинениями идеологического и политического порядка (оказание помощи католикам — «идолопоклонникам», провоцирование нападения со стороны д'Онэ и т.п.), звучали и упреки в том, что Уинтроп своими действиями продвигал торговые интересы бостонцев в ущерб жителям других поселений Новой Англии.[451] Безусловно, здесь свою роль сыграло то обстоятельство, что внутренняя жизнь Новой Англии в это время была наполнена непростыми коллизиями, связанными с конфликтами светских и духовных властей, противоречиями между отдельными членами Конфедерации и т.д.

4/14 июля 1643 г., т.е. уже после того как состоялся вышеупомянутый диспут, Уинтроп получил письмо от членов магистрата и церковных старшин Ипсуича, к которым присоединился ряд влиятельных лиц Новой Англии. Автором этого документа, известного как «Ипсуичское письмо» был, скорее всего, Натаниэл Уард.[452] Послание подписали также Ричард Солтонстол, Саймон Брэдстрит, Джон Нортон, Натаниэл Роджерс и др. В письме говорилось, что действия губернатора, во-первых, плохо согласуются с принципами международного права; во-вторых, не ясно какие преимущества от этого получит колония; в-третьих, колония помогает Ля Туру не из милосердия, но из корысти, что само по себе греховно и недопустимо; в-четвертых, этот случай касается Англии и Франции, но не Массачусетса, который в то же время рискует навлечь на себя гнев короля Франции; в-пятых, если д'Онэ не будет полностью разбит, колония будет втянута в бесконечные столкновения, а «тот, кто погибнет при этом, испытает страшные мучения».[453]

«Ипсуичское письмо» встретило резкую отповедь Уинтропа. Он назвал его «непозволительным действием», которое угрожает единству конфедерации. Губернатор заявил, что если его сосед попал в беду, то его долг — помочь ему. Он также подчеркнул, что есть большое различие между разрешением нанимать солдат и суда и открытым вступлением в вооруженную борьбу. «Я покажу, что эта борьба между Ля Туром и д'Онэ прямо касается нас [Новой Англии. — Ю. А.] и, во-первых, с точки зрения долга, так как наш бедствующий сосед просит нашей помощи; Божественное Провидение и его собственное хорошее мнение о нашем милосердии привело его к нам неужели в этом случае мы должны разбираться, где справедливость в столкновении между ними? не более чем это сделал бы любой человек, если он видит у своих ног соседа, над которым нависла смертельная угроза — он сначала спасет его какой бы ни была причина».[454]