В сентябре 1632 г. шотландцы из Чарзфорта напали на факторию Сент-Мари, принадлежавшую Шарлю Ля Туру (возможно, это было связано с тем, что к тому времени он порвал контакты с Александером и его людьми). Нападавшие разграбили склад мехов, предназначенных для отправки во Францию, разорили и осквернили часовню, а находившихся в Сен-Мари людей Ля Тура увезли в английские колонии.

Ля Тур, узнав об этом, в отместку организовал налет на факторию Эллертона, разорил ее и взял в плен находившихся там служащих. Нападению подверглась и фактория плимутцев на Пенобскоте (последняя, правда, не была уничтожена).[418] Через некоторое время Эллертон лично явился к Ля Туру и потребовал объяснений и возмещения причиненного ему ущерба. Однако тот заявил хозяину фактории, что англичане не имеют никаких прав на территории, расположенные к востоку от Кеннебека, и отказал в какой-либо компенсации.[419] В то же время подобные действия не мешали Ля Туру, все это время занимавшему весьма независимое положение в Акадии, поддерживать коммерческие связи с английскими и новоанглийскими купцами и судовладельцами.

Плимутцы продолжали торговать на Пенобскоте еще несколько лет — до тех пор пока на их присутствие в пределах французских владений не обратил внимания Разийи. В августе 1635 г. он отправил в устье Пенобскота (французы называли эту реку Пентагоэ) вооруженное судно под командованием своего помощника Шарля д'Онэ. Именем короля Франции д'Онэ захватил факторию, служащие которой не оказали ему никакого сопротивления. Согласно «Истории поселения в Плимуте» Уильяма Брэдфора, нападавшие «угрозами и посулами» заставили англичан продать им все имевшиеся там товары по цене, которую назначали сами покупатели. Когда руководитель фактории Томас Уиллет заговорил о стоимости строений фактории, д'Онэ заявил, что они находятся на земле, которая принадлежит другому монарху и о плате за них не может быть и речи. Однако он позволил англичанам погрузиться в шлюпку и отправиться в Плимут и, кроме того, пообещал Уиллету заплатить за то имущество, которое принадлежало англичанам и которое они не могли увезти с собой.[420]

Власти Плимута решили отбить факторию. Не имея в своем распоряжении крупных сил, они наняли для этой операции некого капитана Гёрлинга, владельца 300-тонного судна «Хоуп». В случае успеха он и его люди в качестве вознаграждения должны были получить 700 фунтов бобровых шкурок. Гёрлингу было поручено изгнать французов из захваченной ими фактории, стараясь при этом избегать кровопролития; в случае, если они сдадутся сразу же, он также должен был отдать им «справедливую часть» товаров и имущества. Вместе с Гёрлингом в поход отправился «капитан» колонии Майлз Стэндиш с отрядом из 20 бойцов милиции, в распоряжении которого также имелось небольшое судно.[421]

Экспедиция плимутцев окончилась неудачей. Несмотря на то что в фактории на Пенобскоте находилось всего 18 французов, нападавшие побоялись идти на штурм.[422] По словам Брэдфорда, Гёрлинг, не посоветовавшись со Стэндишем (хотя в соответствии с данной ему инструкцией он обязан был это сделать), ограничился обстрелом с дальней дистанции, не причинившем противнику никакого вреда. Истратив все имевшиеся у него запасы пороха и не имея возможности их пополнить, он бесславно вернулся в Плимут.[423]

В этой ситуации, не рассчитывая на собственные силы и в то же время не желая так легко сдавать от свои позиции, Брэдфорд и другие руководители колонии решили обратиться за помощью к пуританам Массачусетса. В начале осени из Плимута в Бостон было направлено официальное письмо с просьбой об оказании помощи людьми, оружием и денежными средствами, необходимыми для борьбы с французами. В письме также говорилось об опасности, исходящей от французов, которые укрепляют свои позиции на границах английских владений и, «кажется, станут плохими соседями для англичан».[424] Однако Массачусетс не спешил вступаться за плимутцев. Сначала бостонские власти заявили, что они в принципе были не против заключить соглашение и предоставить требуемые подкрепления, но для этого необходимо, чтобы к ним прибыли представители Плимута, имеющие полномочия от своего губернатора (письмо от 9/19 октября 1635 г.). Когда же Брэдфорд в срочном порядке направил в столицу Массачусетса двух своих людей, снабдив их всеми необходимыми бумагами, руководители пуританской колонии заявили, что они находятся в сложном положении, у них нет денег и поэтому они «вынуждены разочаровать» плимутцев. Губернатор Уинтроп и его коллеги лишь посоветовали им обратиться за помощью к другим английским колониям (письмо от 16/26 октября 1635 г.).[425]

Брэдфорд раздраженно писал, что Массачусетс не только не помог Плимуту в его конфликте с французами, но, наоборот, некоторые бостонские торговцы снабжали их провизией, порохом и свинцом, «до тех пор пока они видели в этом возможность для получения выгоды». С точки зрения губернатора Плимута, англичане, прежде всего в лице жителей Массачусетса, сами оказывали наибольшую поддержку французам, не только поставляя им все необходимое, но сообщая им обо всем, что происходило в английских колониях. Брэдфорд также указывал на то, что французы «все больше и больше наседают на англичан», а также сбывают оружие и боеприпасы индейцам, что представляет «большую опасность для англичан, которые остаются открытыми и незащищенными».[426] Л.Ю. Слезкин, упоминающий в своей монографии об англо-французских столкновениях на Пенобскоте и связанных с ними событиях, полагает, что Брэдфорд «затаил на массачусетсев обиду» и поэтому «сгущал краски», обвиняя их в продаже французам оружия.[427] Однако последнее действительно имело место. Несколько торговцев из Бостона являлись постоянными коммерческими партнерами Ля Тура, а, кроме того, некоторые английские купцы и судовладельцы (и из Массачусетса и из самой Англии) торговали напрямую с индейцами Атлантического региона, сбывая им ружья и заряды в обмен на меха.[428] В последующие десятилетия продажа англичанами оружия индейцам будет неуклонно возрастать, что во время Войны короля Филиппа (1675) обернется для Новой Англии большими неприятностями.