Полли рассказывала свою историю единственными словами, какие знала. Когда излагала ее старшему инспектору, ей даже не хотелось плакать, хотя она по-прежнему теребила передник. Когда она закончила и Лэм задал ей столько вопросов, сколько хотел, он отпустил ее и обратился к мисс Сильвер:

– Да, это спутало нам все карты! Пожалуй, я должен поблагодарить вас за то, что вы это раскопали до начала расследования.

Мисс Сильвер кашлянула и сказала, что, возможно, это следует считать ниспосланным провидением.

Лэм посмотрел на нее со смесью раздраженности и почтительности. Издал отрывистый смешок и повторил ее последнее слово.

– Провидением? Ну, насчет этого не знаю, если вы не имели в виду, что небеса помогают тем, кто сам помогает себе. Должен сказать, вы это делаете отлично. Но хочу спросить, как вы догадались, что этой девушке есть что рассказать? Она близко не подходила к гостиной и обычно никак не соприкасалась с миссис Леттер. Почему вы подумали, что она что-то знает?

Мисс Сильвер деловито работала спицами. Чулок Дерека, уже довольно длинный, вращался.

– Она боялась.

Лэм кивнул:

– Тут у вас есть преимущество. Когда мы появляемся в доме после убийства, нас все боятся, все осторожничают, никого нормального нет – кого-то испуганного не выявишь. А вы сходитесь с семьей. Вас не боятся, поскольку не знают, что у вас на уме. Вы сидите со своим вязаньем, и они думают, что вас больше ничто не заботит. Вы не беспокоите их. Это, знаете ли, дает вам преимущество.

Мисс Сильвер кивнула:

– Старший инспектор, я не сомневаюсь: если бы Полли приносила вам утренний чай, вы поняли бы, как и я, что она что-то скрывает.

Лэм, нахмурившись, посмотрел на нее.

– Оставьте! Но, как я сказал, преимущество у вас есть. Фрэнк, позвони «Крэмптон сто двадцать один», спроси, сделан ли анализ порошка. Если это морфий, не должно уйти много времени.

Он сел в свое кресло и слушал, как Фрэнк задал вопрос; слушал, хмурясь, неразборчивый ответ; слушал, как Фрэнк сказал: «Понятно», а затем: «Хорошо, я передам ему».

Фрэнк повесил трубку.

– Это действительно морфий.

Спицы мисс Сильвер пощелкивали. Лэм хлопнул себя по колену.

– Тогда она покончила с собой. Ну и ну, черт возьми!

Мисс Сильвер тихо кашлянула, привлекая к себе внимание.

– Думаю, имеет смысл пригласить мисс Мерсер.

Лэм повернулся к ней.

– Мисс Мерсер? Она тут при чем?

Мисс Сильвер спокойно вязала.

– Я хотела бы задать ей несколько вопросов в вашем присутствии, если у вас нет возражений.

Фрэнк Эббот взглянул на нее. В его глазах мелькнула саркастическая искра. Он негромко произнес:

– Знаете, нельзя все время вытаскивать тузы из рукава.

Мисс Сильвер, продолжая щелкать спицами, улыбнулась.

Лэм грубо сказал:

– Придержи язык, парень! Иди лучше, приведи ее.

Когда за Фрэнком закрылась дверь, он с упреком напустился на мисс Сильвер:

– Допуская вас к этому делу, я полагал, что вы не будете скрывать сведения от полиции.

Она спокойно встретила его хмурый взгляд.

– Но я ничего не скрывала, старший инспектор. Свидетельства Полли я услышала только этим утром. И потом сразу пошла к телефону. Инцидент, о котором я хочу расспросить мисс Мерсер, произошел этой ночью. Я намеренно не стала расспрашивать ее о нем, чтобы сделать это в вашем присутствии.

Лэм открыл рот, собираясь заговорить, и закрыл его снова с раздраженным «Тьфу!». После этого забарабанил пальцами по колену, а мисс Сильвер продолжила вязать, пока не открылась дверь. В комнату вошла Минни Мерсер, а следом Фрэнк Эббот. Выглядела она заметно более усталой, чем накануне. Мягкие, усталые глаза и бледная кожа стали еще более блеклыми. Темные круги под глазами были уже похожи на синяки. Минни села с дальней стороны стола, сложила на коленях руки и взглянула на старшего инспектора. Тот покачал головой.

– Это мисс Сильвер хочет спросить вас кое о чем.

Минни повернулась в кресле так, что стала прислоняться не к спинке, а к подлокотнику. Казалось, ей требуется какая-то опора. У Фрэнка Эббота создалось впечатление, что без опоры она соскользнула бы на пол. Минни обратила на мисс Сильвер тот же немой, вопрошающий взгляд, что и на старшего инспектора.

Мисс Сильвер не заставила ее ждать. Очень мягко, любезно она спросила:

– Мисс Мерсер, вам известно, что вы иногда ходите во сне?

Минни явно была поражена. По ее телу прошла легкая дрожь. Она ответила, запинаясь:

– Ходила, когда была маленькой – после болезни. Я не знала, что это случается и сейчас.

Мисс Сильвер продолжала вязать.

– В последнее время это случалось дважды – позапрошлой и прошлой ночью.

– Я не знала… – Ее тихие слова едва можно было расслышать.

– В первом случае за вами спустилась в холл мисс Уэйн. Обняла вас и отвела обратно в вашу комнату. Я наблюдала с лестничной площадки. Она была очень доброй, заботливой, и вы не проснулись, но когда легли в постель, очень горестно произнесли: «Что я наделала?»

Лэм сидел так, что видел обеих женщин. Все еще хмурился, но уже сосредоточенно, не сердито. Видел, как по телу Минни Мерсер снова пробежала легкая дрожь. Она не сказала ни слова.

Мисс Сильвер продолжала:

– Прошлой ночью вы опять ходили во сне. Я была подготовлена и последовала за вами. Вы спустились в холл, и тут мисс Уэйн вышла из комнаты. На сей раз она присоединилась к вам, когда вы шли по холлу в направлении гостиной. Увидев, куда вы идете, я обогнала вас и включила свет. Вам он не требовался, но было нужно, чтобы мисс Уэйн и я могли видеть, что вы делаете. Вы видели сон. Мисс Мерсер, помните вы, что вам снилось?

– Я… не знаю…

– Я расскажу вам, что вы делали. Вы стояли и смотрели в комнату. Казались огорченной и сказали: «Нет-нет, ему такой не нравится». Потом подошли к столу почти посередине комнаты. В среду вечером на этот стол мисс Уэйн поставила поднос с кофе.

Минни Мерсер сказала:

– Да… – Голос был еле слышен.

– Вы протянули руку к столу. Немного постояли там. Потом немного повернулись вправо и пошли к креслу мистера Леттера. Столик возле кресла был тем самым, на который поставили его кофе в среду вечером. Вы снова протянули руку. Так, будто ставите что-то. Мисс Мерсер, взяли вы в среду вечером чашку кофе с подноса и отнесли ее на стол возле кресла мистера Леттера?

Минни смотрела на нее широко раскрытыми глазами. Издала тот же звук, что и раньше. Все сочли, что это «Да»…

– Когда вы брали чашку с подноса, там были две чашки или только одна?