Двигаясь быстро и беззвучно, Гассан прошагал мимо контор и оказался в соседнем здании. В конце концов он отыскал кабинет управляющего филиалом «Тигра». Войдя внутрь, он включил крохотный фонарик и осмотрел ряды каталожных шкафов, пока не обнаружил нужный ящик и нужную папку — переписку с шанхайской компанией «Летучий дракон». Просмотр бумаг занял больше времени, чем он рассчитывал, поскольку все сообщения в Китай и обратно были на английском.

Вот оно. Пятым от начала документом была грузовая декларация. Гассан тщательно сверил указанные в ней товары со списком, который ему продиктовал американец. Убедившись в том, что списки совпадают, он ощутил прилив воодушевления. Декларация была подлинная. Уняв возбуждение, он сунул ее в пластиковый конверт, прикрепленный под рубашкой, положил папку в ящик и торопливо прошел мимо кабинетов к окну. Вновь прикрепив трос, он выбрался наружу и уже секунды спустя опять стоял на крыше. Потом Гассан уложил экипировку в небольшую сумку на поясе и бегом спустился вниз по лестнице. На улице он затаился в тени, оглядываясь вокруг.

Мимо проехал автомобиль с солдатами Республиканской гвардии.

Как только он исчез из виду, Гассан помчался прочь. По пути домой он еще дважды прятался от патрульных машин гвардии. В конце концов, когда над Шатт-аль-Араб уже занимался рассвет, он вошел в свою крохотную комнатку. Все еще чувствуя, как в крови бушует адреналин, он достал специальный сотовый телефон, который прятал под половицей, и набрал номер американца. Гассан не знал, где находится его рабочее место — сам он не спрашивал, а американец не рассказывал.

— Так вот каким образом ты получаешь приказы, Гассан. Очень умно со стороны американцев. Что ни говори, они во многом превосходят нас.

Гассан рывком обернулся. Лицо незваного гостя пряталось в тени, но пистолет в его руке отражал лучи восходящего солнца.

— Дай мне телефон и документ.

Гассан ни на минуту не забывал о возможности разоблачения и хорошо подготовился к нему. Не раздумывая и ни о чем не сожалея, он раскусил ампулу с цианидом, бросил телефон на пол и ударом ноги превратил его в бесполезные обломки. Тело Гассана пронзила боль. Ему показалось, что он погружается в черную бездну. Он распластался на полу, извиваясь от боли, и его обожгла гневная мысль: смерть не значила для него ровным счетом ничего, он боялся только провала. И это произошло.

Вашингтон, округ Колумбия

Руководитель администрации президента Чарльз Оурей бродил по пустой гостиной в жилом крыле Белого дома. Занимался рассвет, и в окна проникали тусклые лучи. Время от времени он пытался нащупать в нагрудном кармане рубашки пачку сигарет, которые перестал носить с собой еще девятнадцать лет назад, подписав обязательство бросить курение. Оурею было за шестьдесят. Его треугольное лицо хмурилось, движения казались порывистыми и бесцельными.

Каждые пять минут он смотрел на часы. Услышав, как открывается дверь президентской спальни, он обернулся.

Сэм Кастилья появился полностью одетым. Он выглядел свежим и подтянутым, в безупречно скроенном костюме его крупное тело казалось гибким и стройным.

— Чарли, когда приедет посол?

— Через двадцать минут. Он говорил раздраженным тоном. Очень раздраженным. Сказал, что дело чрезвычайно серьезное, и вам известно, о чем идет речь. Он попросил немедленной встречи с вами. В сущности, потребовал назначить ее.

— Вот как?

Оурея было трудно сбить с толку:

— Это правда, господин президент?

— Что именно?

— Вам известно, что именно так обеспокоило посла?

— Да, — просто ответил Кастилья.

— А мне — нет?

Президент смутился, но ничего не сказал.

Оурей не спускал с него глаз. Порой вытянуть из Кастильи сведения было труднее, чем проникнуть в Форт-Нокс.

— Из-за утечек мы становимся параноиками, — задумчиво произнес Оурей. — Я поймал себя на том, что не сообщил своему секретарю о совещании по поводу военных расходов. Кларенс работает со мной уже двадцать лет. Я знаю, что могу всецело полагаться на него.

Президент тяжело вздохнул.

— Ты прав. Я должен был рассказать тебе. — Он замялся, словно до сих пор пребывал в неуверенности. Потом поморщился и кивнул, по всей видимости, приняв решение. — Дело в китайском сухогрузе под названием «Доваджер Эмпресс». В начале текущего масяца он вышел из Шанхая и взял курс на Басру. Мы располагаем неподтвержденными сведениями от источника, заслуживающего высочайшего доверия, что корабль перевозит десятки тонн тиогликоля и хлорида тионила.

Оурей широко распахнул глаза и, повысив голос, произнес:

— Отравляющие вещества нервного и кожно-нарывного действия. Повторение истории с «Иньхэ».

— И это при том, что нынешний мир гораздо тщеславнее, сложнее и опаснее, чем в эпоху «холодной войны». Времена, когда было всего два волосатых великана с дубинами, вышагивавших один вокруг другого в примитивной схватке, вызывают разве что ностальгию. Тот мир не был идеальным, Чарли, но он был простым. Теперь мы имеем одного по-настоящему большого гиганта, больного гиганта, сонного гиганта и целую стаю волков, которые кусают нас за ноги и в любой момент готовы схватить за горло.

Оурей кивнул:

— Так что же встревожило посла?

— Вероятно, китайцы узнали о том, что мы направили военный фрегат следить за их сухогрузом. — Президент посерьезнел. — Я рассчитывал, что у нас будет больше времени. — Он помолчал. — У меня есть причины полагать, что Пекин не знает либо не знал о грузе. Рейс «Эмпресс» — частное предприятие. Но ведь это не имеет значения, как ты считаешь?

— Если только мы сможем это доказать.

— Верно.

— Мы сможем? — с надеждой спросил Оурей.

— Пока нет. Мы работаем над этим.

Несколько секунд они стояли молча, глядя на свои начищенные до блеска туфли. Президент готовился к ненавистной игре. Принимать позы, угрожать, умиротворять, ставить словесные преграды и откровенно лгать. Оттягивать время. Ему предстояло исполнить опасный дипломатический танец, который очень легко мог стать смертельным.

В конце концов президент вздохнул, расстегнул пиджак и подтянул брюки.

— Что ж, давай побеседуем с его превосходительством. — Он потер ладони. — Начинается схватка.

* * *

Когда посол Китайской Народной Республики появился в Овальном кабинете, президент и руководитель его администрации стояли напротив стола Кастильи. Посол By Баньтиаго был невысоким человеком с энергичной пружинистой походкой футбольного форварда международного класса, каковым он и был прежде. Сегодня он в знак протеста надел синий рабочий костюм покроя времен Мао, но улыбка на его лице, хотя и едва заметная, была доброжелательной, почти дружеской.