Я ахнула, когда из тканевого сплюснутого кокона послышалось недовольное бурчание Богдана и яростный мат Полины. И, кажется, именно это привело Алекса в чувство. Он обернулся, нашел меня глазами и замер в ожидании объяснений. Грозно так замер, со сведенными на переносице бровями. У него прямо на лбу читалось: «Что за…, Ева?!», и я не придумала ничего лучше, как кашлянуть, улыбнуться и ответить:

— Спасибо, Марио, но твоя принцесса в другом замке…

Словно в подтверждение моих слов, раздался яростный шелест плотной ткани, и на свет вынырнула растрепанная голова Полины, которая при всем желании не могла сойти за даму сердца моего «водопроводчика». Она окинула свирепым взглядом сначала Алекса, лежащего на полотне, потом нервно хихикающую меня и прошипела:

— Вы, извращенцы, какого черта здесь творите?!

— Полина! — ахнула я, театральным жестом прижимая ладонь к губам. — Мы не извращенцы! Мы вообще спали!

Готесса выразительно уставилась на Алекса, все еще лежащего поперек ее палатки, и скептически уточнила:

— Да неужели?!

— Ну, большую часть времени… — поправилась я. Казакова чертыхнулась, выбираясь из палатки по пояс:

— А какого фигара проснулись?! Богдана вот мне зашибли! — и грозно добавила Алексу. — Слезай уже с него!

Заклинатель резво подпрыгнул на ноги, потом подумал и, осторожно приподняв ткань, заглянул под крышу палатки. Пару секунд внимательно изучал ее содержимое. Мы с Полиной напряженно молчали. Спрашивать, на что там смотрит Шурик было излишним — мы и сами было бы не прочь узнать степень повреждения среднего Соколова. Только мне, например, было страшно. Почему-то в голове все время стояла картинка таракана, не пережившего встречу с тапком. К счастью, ситуация на самом деле было не так печальна:

— Он спит, — немного удивленно констатировал Алекс.

— Спит?! — не поверила я. — Но он же кричал…

— Может, он в отключке? — в свою очередь предположила готесса. Шурик покачал головой:

— Не-а. Он храпит.

Мы с Полей переглянулись и поняли, что на такое надо посмотреть своими глазами. В четыре руки быстро расширили вход палатки (молнией пришлось пожертвовать: там что-то застряло, но мы так и не поняли, что именно) и сняли ткань с Богдана. То есть, с его спального мешка, потому что братец оказался застегнутым в нем по самую макушку. И — да, он действительно храпел.

— Обалдеть, — хихикнула Поля. — Нет, я, конечно, знала, что спит он беспробудным сном. Я же пока его в палатку тащила, пару раз умудрилась уронить — и то не проснулся. Но как он Заклинателя твоего не почувствовал — ума не приложу. Кстати об этом, — она вновь подняла на меня глаза. — С какой это радости нам вдруг посчастливилось испытать на себе бросок твоего «Эль Торо Фуэртэ»[10]?

— Да, и мне интересно, — от себя добавил Шурик. — Может, просветишь, зачем разбудила среди ночи?

Я застенчиво улыбнулась, теребя в пальцах и без того растянутый край свитера:

— Хотела чтобы ты, милый, небом полюбовался.

«Милый» в ответ скорчил такую гримасу, что если раньше у меня и были сомнения, то сейчас они развеялись окончательно: у мужчин с чувством прекрасного туго. Ну, по крайней мере, у этого конкретного мужчины.

— Евочка, — слегка угрожающим тоном прорычал он, — ты мне сейчас пытаешься сказать, что я ради звезды только что едва не угробил брата?

— Не совсем, — еще более широко улыбнулась я и ткнула пальчиком наверх. — Ради северного сияния.

— Чего?! — в унисон ахнули Поля с Алексом. Я улыбнулась еще шире, довольная произведенным эффектом, и пожала плечами:

— Именно так! Согласитесь, нечастое явление в наших широтах?

Шумел камыш, деревья гнулись,

А ночка темная была…

Одна возлюбленная пара

Всю ночь гуляла до утра…[11]

Песня прямо про нас, ну разве что с «темной ночкой» не угадали. Света как раз хватало. Его было даже более, чем достаточно. А вот мы втроем действительно до утра сидели у костра и пялились на небо. Молча и без особого настроения. Ведь отлично понимали, что именно стало причиной появления такой красоты. Да-да, именно красоты! Вы никогда не наблюдали северное сияние? Что, даже на картинках? Эти искрящиеся переливы синего, фиолетового, зеленого и даже красного во всем многообразии их оттенков, исполинскими волнами испещрившие небосклон? Обязательно посмотрите! Но лучше для этого отправиться куда-нибудь на Аляску или в северную Норвегию. Потому что сияние в субтропических широтах, да еще весной, когда температура днем поднимается до плюс двадцати, немножко напрягает.

— Вам не кажется, что это — происки того паскуды, который будит Титанов? — нарушая тишину, задумчиво спросила Полина. Мы с Алексом дружно повернули к ней головы:

— Да что ты? — язвительно переспросил Заклинатель. — А я-то дурак думал, что нас просто на северный полюс занесло. Ну, не на тот поезд сели — с кем не бывает?

Я, умостившаяся у парня между ног, закатила глаза и, согнув в локте руку, несильно стукнула его в район солнечного сплетения.

— Не умничай, — сказала в ответ на его удивленный взгляд. — Лучше давай придумаем, что делать. Если на магические аномалии реагируют даже магнитные полюса земли — это очень плохо. Надо как-то ситуацию исправлять.

— О, да! — потирая ушибленное место, закивал Шурик. — Конечно, надо! Обязательно! Нельзя ее так просто оставить! Нужно… погоди секундочку, а что мы можем? Давай митинг организуем? Или завалим жалобами какую-нибудь государственную организацию — у них же наверняка работы мало. Пускай разбираются.

Я с недоверием покосилась на парня:

— А что, есть какая-то организация, которая может решить эту проблему?

— Конечно! — ответил Шурик таким тоном, что я очень захотела стукнуть его еще раз. — Давай настрочим письмо в ООН, в министерство Магии, лично Дамблдору и в Спортлото. Ну так, чисто на всякий случай.

Теперь уже мы вдвоем с Полиной буравили его злыми взглядами.

— Слушай ты, человек с говорящей кличкой «задолбаю всех», — скрестила я руки на груди. — Мне казалось, ты понимаешь размеры потенциальных неприятностей и предложишь что-нибудь толковое.

— Например? — ухмыльнулся Шурик. Я задумалась: а ведь и правда, что мы могли сейчас предпринять? Ну, кроме истерики, которую так любят женщины, но которая вряд ли смогла бы помочь. И тех глупостей, которые обозначил Шурик.

— Может… маме позвоним? — предложила неуверенным тоном.

— Уже, — без тени смущения ответил парень. Моя челюсть с глухим стуком упала на землю: