Шрифт:
Интервал:
Закладка:
71. Помощь Ли в поднятии ее тяжелого рюкзака на ступеньки автобуса
Натали Блейк почувствовала желание рассказать подруге об экзотическом персонаже, которого видела на лекции Кирквуда. Но ничего не сказала. Помимо того факта, что двери уже закрывались, она опасалась, что именно разница в социально-экономическом положении между Фрэнком Де Анджелисом и Родни Бэнксом может сказать ее подруге Ли Ханвелл о ней, Натали Блейк, в психологическом плане как о человеке.
72. Языки любви
Многие мужчины, с которыми Натали Блейк имела дело после Родни Бэнкса, были столь же чужды ей в социально-экономическом и культурном плане, как и Фрэнк, и менее привлекательны, но все же она не приближалась к Фрэнку, а он не приближался к ней, хотя оба остро ощущали существование друг друга. Если говорить об этом поэтически, то получилось бы:
«В их движении навстречу друг к другу существовала некая неизбежность, поощрявшая их неторопливость».
73. Единственный автор
Если выражаться более прозаически, то Натали Блейк была по уши занята созданием собственной идентичности. Она так незаметно и безболезненно утратила бога, что теперь не могла понять, какой смысл она вкладывала в это слово прежде. Она нашла политику, литературу, музыку, кино. «Нашла» – неправильное слово. Она вкладывала в эти вещи веру и не могла понять, почему (именно в тот момент, когда он их обнаружила) ее сокурсники, казалось, считают их (политику и все остальное) мертвыми. Когда другие студенты спрашивали Натали про Фрэнка Де Анджелиса (она не единственная отметила их фундаментальную совместимость), она говорила, что он слишком занят собой, слишком тщеславен, напыщен и расово дезориентирован и вообще совсем не в ее вкусе, но безмолвная и невидимая связь между ними все же укреплялась, потому что кого еще, если не Фрэнка Де Анджелиса (или какую-нибудь точную копию Фрэнка Де Анджелиса) она могла попросить сопровождать ее в том необыкновенном путешествии по жизни, к которому готовилась?
74. Зрелище
В пятом ряду на ночном показе «Черного Орфея» смотрит на его двойника.
75. Активизм
Натали ехала на велосипеде по Юниверсити-уок, когда на ее пути возник молодой мужчина, с которым она спала. У него на лице застыло выражение безумия, и поначалу Натали подумала, что он готовится заявить о своей неумирающей любви. «У тебя есть полчаса? – спросил Имран. – Я хочу показать тебе кое-что». Натали вывела велосипед на Вудланд-роуд, пристегнула его цепочкой у дома, в котором жил Имран. В его маленькой комнате находились две другие девушки с их потока и студент с последнего курса, ей неизвестный. «Это инициативная группа», – сказал Имран и вставил кассету в плеер. Натали, конечно, знала о боснийском конфликте, но, справедливости ради, нужно сказать, что война не особо занимала ее мысли. Она объясняла это тем, что у нее нет телевизора и бо́льшую часть времени она проводит в библиотеке. Подобным же образом в том же году она вдруг в один день из газетной статьи узнала о существовании такой страны, как Руанда, и творившемся там геноциде. Теперь она сидела, скрестив ноги, и смотрела на марширующих солдат, слушала записанную речь сумасшедшего, сопровождаемую криками, прочла титры о расовой чистоте и о несуществующем в природе месте под названием «Большая Сербия». Это происходит сейчас? В наше время? Сейчас? Она подумала обо всех местах, в которых они с Ли воображали себя – в виде мысленных упражнений, – чтобы ответить на вопрос, что бы они делали, например, в Берлине в 1933 году. «Мы собираемся доставить в Сараево машину «Скорой помощи». Помочь с реконструкцией, – сказал Имран. – Ты должна поехать». Поехать означало нарушить первую заповедь семейства Натали Блейк: не подвергай себя излишней физической опасности.
На несколько следующих недель Натали с головой ушла в организацию путешествия и занималась любовью с Имраном, и годы спустя думала об этом периоде как о самом благоприятном времени для радикальной молодежи. Для секса, протеста, путешествий, всего вместе. То, что она так и не отправилась в это путешествие, казалось в воспоминании почему-то менее важным, чем тот факт, что она абсолютно искренне собиралась ехать. (Ссора с Имраном за несколько дней до отъезда. Он не позвонил. Она не позвонила.)
76. Падшая
Натали Блейк взяла большой студенческий кредит и решила, что будет тратить деньги только на всякие глупости. Еда, такси, нижнее белье. Пытаясь быть наравне с «этими людьми», она вскоре обнаружила, что осталась снова ни с чем, но теперь она засунула дебитовую карточку в щель банкомата в надежде получить пять фунтов, и сделала это без той бездонной тревоги, которую прежде разделяла с Родни Бэнксом. Она культивировала в себе дух декаданса: когда возможное будущее приоткрылось перед ней, овердрафт перестал оказывать на нее то пугающее действие, какое оказывал раньше. Представление, которое имела о подобных людях Марсия Блейк и которое она передала дочери, вытеснилось из Натали изобилием обыденной богохульственной брани, травки и кокаина, инертностью. Неужели это те же люди, для которых Блейки всегда вели себя наилучшим образом. В метро, в парке, в магазине. Зачем? Марсия: «Чтобы не давать им повода».
77. Зрелище
Одетый как Франц Фанон[52], на лестнице перед вечеринкой, на которую сама Натали вырядилась как Анджела Дэвис[53]. Его костюм состоял из бейджика и белого халата, взятого напрокат у одного из студентов-медиков. Натали предприняла больше усилий: дашики и прическа афро, впрочем, волосы у нее плохо стояли после нескольких лет порчи горячим утюгом. Костюмированная вечеринка состоялась в общем доме четырех студентов-философов, а тема была «Основатели дискурса». Его спутница пришла, одетая под Сапфо.
78. Теория выслеживания Мишель Холланд
Возможно, тот факт, что «безжалостное сравнение» является основным видом отношения женщин с другими людьми, объясняется той основательностью, с какой капитализм проникает
