Брайан сощурился.

– А где твой дядя, Шизик? Что, он наконец-то понял, какой ты жалкий неудачник, и бросил тебя, прямо как мамочка?

Упоминание дяди Дэррила вонзилось в Саймона ножом. Он постарался сдержаться – после всего, с чем он столкнулся, слова Брайана Баркера были просто ерундой, – но тут за него вступился Колин.

– Отстань от него, Брайан, – сказал он. – Саймон ничего нам не сделал, а я хочу домой.

– Хватит ныть, – ответил Брайан. – Или ты хочешь на его место?

Над головой заворковал голубь, и Саймон глянул вверх. На ветках деревьев восседала целая птичья стая, наблюдающая за ссорой. Самый храбрый из них слетел на плечо Саймона, и в голову пришла идея. Он шепнул голубю пару слов, и тот кивнул и взлетел обратно на дерево.

– Хватит болтать с птицами, Шизик, – фыркнул Брайан. – Или только они тебе отвечают?

– Прости, что ты сказал? Я не говорю по-тараканьи, – ответил Саймон.

Лицо Брайана вспыхнуло.

– Ты кого тараканом назвал? – Он вновь угрожающе шагнул вперёд, но не успел добраться до Саймона, как тот воскликнул:

– Давайте!

Сотня голубей взмыла с веток. Самый первый из них нырнул к Брайану, но прямо перед тем, как в него врезаться, он свернул вверх, и…

Кап.

Кап. Кап-кап.

С неба посыпался голубиный помёт прямо на Брайана. На одежду, на волосы, на лицо. Он заорал и завертелся, пытаясь уйти из-под обстрела, но голуби следовали за ним. Его прихвостни расхохотались, и Саймон скрестил на груди руки.

– Может, я и сумасшедший, но в голубиных какашках тут ты, – сказал он. – Ещё хоть раз назовёшь психом меня, Колина или кого-то ещё, и я натравлю на тебя всех голубей в городе. Понял?

Брайан заорал и кинулся бежать, похожий на огромную ожившую кучу голубиного помёта. Не прекращая смеяться, его шайка побежала следом, оставляя Колина одного с рюкзаками.

– Брось их, – сказал ему Саймон. – Они заслужили.

Колин пожал плечами и поправил один из рюкзаков.

– Может, в следующий раз. Спасибо, кстати.

– Пожалуйста. Просто в следующий раз не позволяй Брайану собой командовать, ладно? Он того не стоит.

Колин печально улыбнулся.

– Не все такие храбрые, как ты, Саймон. До встречи.

Саймон проводил Колина взглядом. Может, они ещё встретятся; может, и нет. Жизнь Саймона слишком быстро менялась, чтобы что-то предсказывать, и оставалось только поспевать за ней. Но кое-что он знал точно: всего неделю назад он тоже не был таким храбрым.

Однажды вечером в середине сентября, когда Нолан ушёл ужинать, Саймон расположился на диване с любимой книгой. После смерти дяди он предпочитал есть в корпусе Альфы, потому что сил на общение с людьми не хватало. И если до этого момента его никто не трогал, то в этот раз пришёл Малкольм.

– Брат бы не хотел, чтобы ты скорбел по нему до конца своих дней.

Десять дней не были похожи на «до конца своих дней», но даже если бы прошло десять лет, Саймон сомневался, что сможет притвориться, будто всё хорошо.

– Я не голодный.

– Я помню, каким был в твоём возрасте, и я был голодным всегда. – Малкольм присел рядом. – Можешь мне не верить, но однажды ты проснёшься и вспомнишь, как быть счастливым. А пока тебе – нам всем – остаётся только двигаться дальше. – Он хлопнул Саймона по плечу. – Ты не один, Саймон. Надеюсь, ты это знаешь. А теперь иди и поужинай вместе с братом.

Саймон дотащился до столовой, надеясь как можно быстрее покончить с ужином. Когда он добрался, то заметил Нолана в очереди к буфету. Но не успел он к нему подойти, как его окружили звери во главе с Гарретом.

– О, смотрите, повелитель голубей явился, – с усмешкой сказал тот. Видимо, Нолан рассказал ему про инцидент в парке. – Я всё хотел спросить, почему тебя звали Шизиком? Потому что у тебя птичий помёт вместо мозгов?

Саймон вздохнул. Значит, насмешки будут преследовать его что в средней школе имени Кеннеди, что в Передовом Результативном Институте для Юных Талантов. Ну, хоть что-то знакомое.

– Хочешь узнать, почему меня звали Шизиком? Пойдём в яму, покажу.

Звери затянули дружное «О-о-о-о-о!», и Нолан подошёл к Саймону с подносом, полным бургерами и картошкой фри.

– Что такое?

– Ничего, – с ухмылкой сказал Гаррет.

Саймон пожал плечами.

– Твои громилы считают, что я сумасшедший, потому что унаследовал силы Ориона.

Нолан нахмурился. Под его взглядом несколько ребят съёжились, но Гаррет не дрогнул.

– Извинись перед братом и впредь проявляй к нему должное уважение, – произнёс Нолан поразительно властным голосом. Несмотря на то что его кровная связь со Звериным королём до сих пор тщательно скрывалась, произошедшее превращение сильно пошло ему на пользу. Саймону оставалось только жалеть, что то же самое нельзя было сказать про него.

Гаррет скривился так, будто проглотил лимон.

– Но…

– Никаких но. – Нолан выпрямился, и Гаррет, который был выше его сантиметров на тридцать, нервно попятился. – Если хочешь остаться в Логове, сейчас же извинись перед братом. Не забудь поклониться. И для тебя он «Ваше Высочество», кстати.

Гаррет побледнел, и Саймон покачал головой.

– Всё нормально, – сказал он, не желая ввязываться в ещё большие неприятности. – Я привык.

– Ты принц и мой брат, – сказал Нолан. – Никто больше тебя не оскорбит, а если попробуют, их будут ждать серьёзные последствия. Ну так что, Гаррет?

Стиснув зубы, Гаррет едва заметно поклонился.

– Ваше Высочество, – пробормотал он, силой выдавливая из себя слова. – Простите, если обидел.

– Ничего, – сказал Саймон. Стиснув в руках книгу, он посмотрел на брата. – Пойду возьму поесть. Увидимся.

– Ты с нами не сядешь? – спросил Нолан, и Саймон удивился лёгкой обиде в его голосе. Он глянул на Гаррета, чьё лицо уже напоминало по цвету кетчуп. Если Саймон с ними сядет, то даже до десерта не доживёт.

– Может, завтра? – спросил он. – Или садись со мной.

Хватило одного взгляда, чтобы понять, что Нолану понравилась эта идея.

– Давай завтра, – сказал он и отошёл к друзьям вместе с Гарретом, следующим за ним по пятам.

Набрав себе еды, Саймон сел за пустой стол и открыл книгу. Он чувствовал на себе чужие взгляды, поэтому ссутулился, склоняя голову. Благодаря длинному языку Нолана всей школе было известно, что произошло в Небесной башне, но Саймона это не волновало. Пусть себе смотрят, лишь бы не говорили, что ему здесь не место, потому что у него появились перья вместо шерсти.