одна деталь, которую стоило бы обсудить. — Вы назвали его воришкой. Откуда вы знаете Данте?

— Я в курсе того нелепого контракта, — женщина кивнула в сторону авантюриста, внезапно не то растерявшегося, не то обидевшегося от её фразы. — Он сообщил мне об этом прямо перед тем, как отправился в храм Эсмерельдена.

— То есть, он был тут до того как призвать меня?

— Я так и сказала.

— Но почему было не призвать меня здесь?

— Храмы связаны между собой. Одно и то же королевство не может использовать призыв несколько раз подряд. Не знаю, кто именно это придумал, но думаю, что это было сделано не просто так. Достаточно лишь вспомнить Ирр, — ответила ему женщина, тут же расставив все точки над «И».

— Разумно, — согласился герой. — Но почему именно Эсмерельден?

Женщина устало выдохнула, собираясь с мыслями перед тем, как рассказать то, о чём планировала умолчать. — Тебя уже призывали, сто лет назад. Но инквизиция прервала тот ритуал, не дав тебе преодолеть пустоту междумирья.

— Сто лет? — не до конца понимая, о чём идёт речь, герой медленно отпил из своего стакана. — В каком это смысле?

— В том, что последний век ты провёл в бездне небытия, — прямо ответила Милистер, устав уклоняться от этой темы. — Ты должен был появиться в этом мире ещё до рождения Аластора.

— Но как же… — мысли Сайбера сплелись в тугой клубок, отдающий в висках пульсирующей болью осознания. — Как же та моя жизнь, в моём родном мире?

— Я поняла, о чём ты подумал, — тут же прервала его женщина, подняв руки вверх. — Но не волнуйся об этом. Здесь твоё время течёт иначе, чем там. Не знаю, как именно всё устроено, ведь ритуал призыва придумала не я, но если верить древним записям, то сто лет здесь равняются примерно году в твоём собственном мире.

— Значит, всего лишь год? — клубок внезапно распутался сам собой. Там, в мире без магии, нежити и крокодилов с человеческими телами, Сайберу довелось потратить год своей жизни на службу отечеству в рядах регулярной армии. И он прекрасно знал, что значит один год жизни, пролетающий подобно мгновению. Тем не менее, такие подробности выбивали из колеи. — Чего ещё я не знаю?

— Кроме того, из-за этих аномалий со временем, здесь ты и стареешь ровно с такой же скоростью. На один год за проведённые здесь, полноценные сто лет, — продолжила женщина. — Если быть проще, в этом мире ты смертен настолько же, насколько светило среди облаков.

— А вот это уже звучит интересно, — герой удивился ещё больше чем прежде, и сделал ещё глоток. Где-то в глубине возникло ощущение того, что это лишь часть истины. — Продолжай.

— Но это обоюдоострый клинок, — проницательно произнесла магистр магии. — Раны твои заживают с соответствующей скоростью, и царапина, что зажила бы в том мире за несколько дней, тут будет заживать месяцами.

«И правда», — с тех пор, как кошка прокусила его руку впервые, прошло уже много дней. Но дырки, оставленные её клыками — и не думали заживать. Взглянув на свою ладонь, Сайбер невольно убедился как в собственных мыслях, так и в словах женщины. Но что на счёт шрамов, оставленных клинками инквизиторов, там, в Лиггсбри?

— И тем не менее, некоторые раны зажили весьма быстро.

— Правда? — Милистер как-то странно ухмыльнулась, посмотрев сначала на Сайбера, а затем — на Анику, задумчиво витающую среди собственных мыслей. — Значит, быстро?

— Ну да, — подтвердил его слова Данте. — Когда я их подобрал, на нём живого места не было, — теперь ухмыльнулся уже он.

— Так ты в курсе? — спросила у авантюриста женщина, продолжая посматривать на тех двоих.

— Постольку, поскольку, — спокойно ответил Тириллмиралл. — Изначально это была случайность, но затем я решил проверить.

— Да о чём вы вообще? — взорвался герой, совершенно не понимающий, о чём идёт речь.

— Это я расскажу тебе позднее, — женщина многословно подмигнула Сайберу и поднялась со своего кресла. — А пока, позвольте вернуться к более насущным делам. Так ты сделал то, о чём просил тебя Аластор? — последнее она спросила уже у Данте.

— Возможно, — ответил авантюрист, подозрительно прищурив и без того хмельные глаза. — А тебе-то зачем?

— Затем, что тот ключ подходит к единственной двери, — женщина наполнила свой стакан, и одним махом тут же осушила его, заставив Данте невольно сглотнуть. — И эта дверь находится в этом храме.

Здесь переглянулись уже герой и авантюрист. Как оказалось, той дверью — была вторая дверь, которую видел Сайбер в зале призыва. Огромная настолько, что через неё смог бы пройти великан, она, судя по проржавевшим петлям, не открывалась с тех самых пор, как был призван предыдущий герой. И что самое главное — к ней действительно подходил ключ, в то время как сам он был настолько миниатюрным, что казалось, подойдёт разве что к шкатулке. Данте, к слову, смог отдать его не с первой попытки. Дважды он вынимал его из складок своей накидки, и дважды же — убирал его обратно, подобно безумцу, привязавшемуся к бесполезной безделушке. Всё же, он пожертвовал этому ключику добрую треть своей жизни, и герой, в отличии от открыто-смеющейся женщины, его понимал. Тем не менее, ключ был передан в руки Милистер, а затем — помещён в маленькую замочную скважину, которую Сайбер не сразу смог разглядеть среди плотного слоя паутины, разросшегося по всей площади полотна.

— А что там, внутри? — спросил у магистра, Данте, не в силах оторвать взгляда от заветного ключика, которому отдал долгие годы собственной жизни. — Куда ведёт эта дверь?

— В библиотеку, — ответила Милистер. — По крайней мере, орден героев называл это помещение именно так. Когда-то в каждом из храмов были такие комнаты, до того, как их разграбила инквизиция.

Вместе с тем, как был повёрнут смехотворно-маленький ключик, где-то в глубине каменной кладки стены прогремел не то взрыв, не то тяжёлый удар, от силы которого из потолка вывалились несколько мелких камней, и на группу свалилось целое облако пыли. Сайбер даже по привычке вытащил меч, а Данте — ловко извернувшись, отпрыгнул в сторону.

— Добро пожаловать, мастер Сайбер, — почти триумфально, но всё равно как-то лениво, произнесла Милистер, когда повинуясь одному-единственному, лёгкому толчку, дверь послушно отодвинулась внутрь. — Это обитель героев. Место, где сосредоточена память об их свершениях, и предметы, вобравшие в себя древнюю, непостижимую мощь.

В глаза всех и каждого ударил яркий свет, отражённый от десятка… Нет, сотен блестящих лат, кольчуг и щитов, размещённых на манекенах вдоль стен очередного зала, заставленного бесконечными рядами полок, на которых покоилось оружие, книги, камни, какие-то тряпки, и даже одинокая, соломенная шляпа,