– Вот не верится мне! – отозвался я. – Мне он не кажется… Ну, в смысле, выглядит он как нормальный человек!

– А он и должен так выглядеть! – возразила Яна. – Арсений, а ты как считаешь?

– Черт! – поделился эмоциями Строганов. – Он не укладывается в мою теорию заговора. Это очень плохо.

– При чем тут теории? Речь об убийце! – Яна разволновалась. – Давай передадим все сведения в полицию! Они…

– Даже не думай! – резко развернулся к ней Арсений. – Только я могу передавать какие-либо сведения! И никто кроме меня! Кто из нас гений? – и он стал звонить в домофон.

– Чужих меж нами нет! Мы все друг другу братья Под вишнями в цвету. – продекламировал я, пытаясь успокоить девушку.

– Исса Кобаяси, – хмуро ответила она и кивнула на Арсения. – Стоило мне отвесить дежурный комплимент, как его самомнение выросло выше вон той елки!

А возомнивший о себе Строганов тем временем ругался с охранником.

– Вы мне скажите: он дома? – кричал наш гений в микрофон.

– Я не обязан всем подряд докладывать, дома хозяин или нет, – доносилось из динамика.

– Тогда передайте ему, что Строганов хочет с ним поговорить, причем срочно!

– У меня нет указаний, – отвечал динамик, – что хозяин ждет какого-то там Сроганова!

– Блин! – повернулся к нам взбешенный Арсений. – Доктор! Быстро придумай что-нибудь! Ты же просто набит мудростью! Давай, процитируй своего Аврелия или Покамю!

Я перехватил изумленный взгляд Яны и задумался. Представил Блинова. Чем его можно заинтересовать? Поклонники ему осточертели. Поклонницы? Любой артист нуждается в публике, славе, аплодисментах… Я взглянул на Арсения, собираясь процитировать Монтеня, но Яна вдруг наклонилась к микрофону и медленно и отчетливо произнесла:

– Много троп ведёт к вершине горы Фудзи, но эта вершина одна – любовь! Передайте, пожалуйста, дословно эту фразу господину Блинову!

Потребовалось время на то, чтобы охранник записал все, что надиктовала девушка, и затем передал Блинову.

Я и даже Строганов восхищенно уставились на нашу новую знакомую.

– Морихэй Уэсибо, – пояснила она, чуть улыбнувшись. – Уж ты-то мог бы и знать, – добавила она Строганову.

Я не смог удержаться от смеха.

* * *

Дом Блинова представлял собой настоящий терем. Такие в русских народных сказках бывают. Или у очень богатых сказочников, типа тех, кто выступает на центральных каналах по ТВ. Я думал, что нас встретит кто-то из охранников Учителя, Филипп или Лёнчик, кажется так их звали. Но ошибся. Молодой парень, одетый в униформу, проводил нас в дом, открыл дверь и вернулся на свой пост. А внизу нас встретил собственной персоной Дима Блин, как его называл Руслан.

– Люблю восточную философию! – улыбаясь, обратился хозяин дома к Яне. – А вас я сразу узнал! – поприветствовал он нас с Арсением.

Дмитрий Блинов – Учитель, коуч и иллюзионист – был одет в парчовый халат с золотым орнаментом и темно-бордовым воротом. Строганов с интересом разглядывал одеяние суперстара, Блинов с усмешкой рассматривал пончо Арсения, а Яна пристально смотрела на Блинова, ведь она его видела вблизи впервые. Впрочем, без грима он не производил такого впечатления, как на сцене.

– Узнали? – засомневался Арсений.

– Да, – кивнул Блинов, – у меня хорошая камера внизу стоит, можно рассмотреть лицо даже в темноте, – похвастался он и указал на здоровенный монитор, на котором отображалась часть улицы с медленно падающим снегом. – Прошу! Я почти один.

Я удивился. Что-то для суперзвезды он был чересчур гостеприимным.

Мы проследовали за ним и оказались в просторном холле. В камине, в котором можно было бы изжарить быка, полыхал огонь. Напротив камина стояла пара кресел, еще три кресла – вокруг низкого стола темного дерева, на котором стоял какой-то аппарат, похожий на ингалятор или увлажнитель воздуха. Еще несколько кресел были расставлены вдоль стен.

Поскольку от камина шел жар, Арсений тут же разделся до футболки и плюхнулся в кресло около стола, подальше от огня.

– Это что, самогонный аппарат? – спросил он, ткнув пальцем в прибор. – Я таких не видел.

Блинов усмехнулся и тоже сел к столу. Взгляд его говорил, что он не только узнал нас с Арсением, но и, как мне показалось, ждал нашего прихода. Почему я так подумал, не знаю. Не зря же говорят – читается во взгляде…

Я знаком предложил Яне занять третье свободное кресло, а себе подтащил еще одно. Зачем мы сюда пришли и что будет говорить Строганов, я не имел ни малейшего представления. Ожидать можно было чего угодно. Мне вспомнился Акунин: самое сказочное из всех доступных человеку переживаний – ожидание чуда.

– Интересная картина! – нарушил молчание Арсений и кивком головы указал на одну из стен.

Мы все посмотрели в указанном направлении. В массивной золоченой раме висело полотно, наверное, какого-то современного художника. Джунгли, сцена охоты льва, но нарисовано было как-то очень по-детски, как мне показалось.

– Анри Руссо, – небрежно кивнул Блинов. – Купил всего за миллион, если вы разбираетесь в искусстве.

– Да что вы говорите? – отреагировал мой приятель. – Еще как разбираемся.

– Да, – съязвил я, – Арсений у нас специалист в области э-э, виженари арта!

Ответом мне были три взгляда – два удивленных и один, Строгановский, довольный.

– Вот как? А я немного увлекаюсь примитивизмом…

Блинов придвинул к себе агрегат, из ящичка стола извлек покрытую кожей шкатулку и, нажав на какой-то скрытый механизм, открыл ее. Внутри, на черном бархате, каждая в своей секции, лежали ампулы, некоторые с белым, а некоторые с прозрачным раствором.

– Это что-то вроде компрессорного небулайзера, – пояснил Блинов, указывая на прибор. – Этим я тоже увлекаюсь. Хотите попробовать?

– Нет! – покачал я головой, подозревая, чем он его заправляет.

– Конечно! – радостно воскликнул Арсений.

Яна промолчала.

– Не волнуйся! – улыбнулся мне Блинов. – Никакой наркоты. Наркотики, они для слабаков! Да? Как думаете? – и, не давая ответить на свой вопрос, обратился к Арсению: – А знаешь, что вштыривает сильнее наркоты? И возбуждает сильнее всего? Вызывает привыкание и все время требует новой дозы? – Он прикрыл глаза и мечтательно запрокинул голову к потолку.

– Либидо, – сообщил Арсений, удивляя меня своими познаниями.

– Что?! – Блинов открыл глаза и захохотал. – Не-ет, – протянул он. – Я говорю про славу! Вот что круче секса, важнее денег и дороже власти… Наслаждение, когда выходишь на сцену…

– Это называется «звездная болезнь», – высказалась Яна.

Но Блинов не обиделся.

– А-а, завидуешь? И правильно! Это достаточно испытать один раз. Это само испытывает тебя! Один раз окунувшись в поток мощной энергии, ни о чем другом уже и думать не хочешь… Просыпаешься с этим, живешь… Чувствуешь себя богом! И слава нужна не когда-нибудь! Не завтра! А сегодня! Здесь и сейчас!