Группа русских и американских морских офицеров во главе с А. В. Колчаком (сидит в центре) в Нью-Йорке. Справа от Колчака – М. И. Смирнов

В решении первой задачи Вологодскому помог прибывший с ним на Восток князь Г. Е. Львов. В марте – июле 1917 года глава Временного правительства направлялся по поручению омского правительства через Японию в Соединенные Штаты для переговоров с президентом В. Вильсоном. Авторитетное посредничество думского деятеля, в прошлом председателя Земского союза, способствовало не только укреплению связи Временного Сибирского правительства с представителями союзных правительств, особенно Англии и Франции, но и договоренности на получение у союзников материальной и военной помощи и займа до 1 миллиарда рублей. После завершения переговоров все союзные комиссары, кроме американского и японского, вскоре должны были направиться в Омск.

Во Владивостоке Колчак сделал два визита.

Первый – к П. В. Вологодскому. Заметив усталый вид главы омского правительственного кабинета, Колчак выразил ему свое сочувствие в столь многотрудной и ответственной деятельности. Вологодский поблагодарил и признался, что порядком измотался, да и здоровьем не блещет. Колчак продолжил:

– Пользуясь случаем, информирую вас, Петр Васильевич, а об этом меня просил заявить весь офицерский корпус Сибирской и Амурской флотилий, что он полностью подчиняется Временному Сибирскому правительству и готов выполнить любое ваше распоряжение.

– Приятно это слышать от моряков, – молвил довольный Вологодский. – От имени правительства прошу передать, ваше превосходительство, искреннюю благодарность господам офицерам доблестных флотилий. Их поддержка на краю отечества сейчас особенно бесценна.

Адмирал и глава правительства пожали друг другу руки и довольные распрощались.

Удовлетворенным визитом Колчака к Вологодскому остался и Нокс. Он конфиденциально сообщил Колчаку, что в британских правительственных кругах вынашивается идея предложить пост главы России и Верховного главнокомандующего генералу М. В. Алексееву. Александр Васильевич заметил, что более достойной военной личности он не знает. Но Нокс подбодрил и адмирала, намекнув, что найдется место и для его высокого чина.

Во Владивостоке Колчака для беседы пригласил в свою резиденцию в здании бывшего порта также чешский офицер Рудольф Гайда, один из видных командиров чехословацких войск. Добрый молодец во френче без погон, шатен с гладко выбритым лицом и усиками первоначально понравился Колчаку. Он слышал, что у союзников Гайда популярен и слывет у них способным и знающим свое дело военачальником, хотя и не имевшим военного образования. Из всего разговора с ним Колчак вынес главное: этот человек – явный сторонник диктатуры, он честолюбив и нагл в своих устремлениях к власти.

В тот же вечер Александр Васильевич выехал в Омск. Заканчивался период его скитаний, сомнений, пребывания на различных второстепенных ролях. Судьба готовила ему более видное место в истории отечества.

14 октября Колчак с офицерами прибыл в Омск. В городе он думал задержаться только несколько дней. В письме М. В. Алексееву адмирал сообщал о том, что оставляет Дальний Восток, решив «ехать в Европейскую Россию с целью повидать Вас и вступить в Ваше распоряжение». Не имея еще достаточного представления об омской власти, он тем не менее в письме оценивал ее как имеющую «все основания для утверждения и развития».

Вагон Колчака был отведен на правительственную ветку и соединен телефоном с городом. Александра Васильевича встречали бывший сослуживец по штабу бывшего командующего Балтийским флотом адмирала Н. О. Эссена генерал-майор А. А. Мартьянов и представитель местного морского командования капитан 1 ранга М. В. Казимиров.

Первый визит Александр Васильевич нанес начальнику штаба главнокомандующего генералу Н. Н. Розанову. Здесь он познакомился с представителями Добровольческой армии генералами К. В. Сахаровым и И. П. Романовским, с посланцем А. И. Деникина молодым полковником Д. А. Лебедевым, недавно окончившим Академию Генерального штаба. Они проинформировали Колчака о положении дел на юге России, затем, по его просьбе, раскрыли политическое лицо каждого из членов Директории[17]: Авксеньтьев и Зензинов – это, по их оценке, «чистые» правые эсеры, Виноградов – кадет, Болдырев и Вологодский – без четкой партийности, но Болдырев ближе к эсерам, Вологодский больше склоняется к кадетам. В целом Директория, по мнению генералов, чем-то напоминает правительственный кабинет А. Ф. Керенского.

Вскоре Колчака пригласил к себе член Директории, новый главнокомандующий сибирскими войсками генерал-лейтенант В. Г. Болдырев, выпускник Академии Генерального штаба, с сентября 1917 года командовавший 5-й армией, Георгиевский кавалер. Адмирал был наслышан о нем как об одном из образованнейших высших офицеров русской армии. Болдырев, узнав о незанятости Колчака в данное время каким-либо конкретным делом, кроме плана ехать в Добровольческую армию, попросил его на несколько дней остаться в Омске. Свою просьбу Василий Георгиевич мотивировал тем, что на него в Сибири имеются «определенные виды».

Колчак согласился. Адмиральский вагон отвели в тупик и взяли под охрану. Спустя сутки состоялась вторая встреча Колчака с Болдыревым, в результате которой Александр Васильевич занял временно пост военного и морского министра. Станционное проживание Колчака окончилось. Он перебрался в город на временное жительство в дом к начальнику гарнизона города казачьему полковнику В. И. Волкову.

Дом казачьего полковника В. И. Волкова по улице Атаманской (ныне Пушкинская) в Омске, где размещался А. В. Колчак.

Спустя несколько дней Болдырев снова пригласил Колчака к себе. В кабинете главнокомандующего адмирала ждал сюрприз – Альфред Нокс. Недавние знакомые встретились как старые добрые друзья.

Обсуждали принципы, на которых надлежало строить Сибирскую армию. Договорились о том, что она должна быть русской, основанной на жесткой дисциплине, без комитетов и комиссаров керенского типа, при полном единоначалии офицеров и под их строжайшим контролем, в том числе и английским. В армии и на флоте решили сохранить погоны, недавно введенные генералом Ивановым-Риновым, бело-зеленые знамена (символ сибирских белых снегов и зеленых лесов) и такого же цвета значки на головных уборах. В конце совещания Болдырев и Колчак просили Нокса ускорить материальную помощь со стороны союзников сибирским вооруженным силам, предупредив, чтобы она попала не казачьим атаманам, а регулярным армейским частям.