спокойно обращаюсь к судье, – Мы оба явились на арену со своими командами, так как оба не можем отказаться от турнира. Но проигравшего среди нас нет и не будет. Проигравший наблюдает за нами из своей ложи. Тот, кто подтасовал вариант нашей стычки. Мы оба находим это совершенно нечестным по отношению к нам и другим командам, прошедшим в следующий этап. Потому, со стороны судейского совета будет правильнее объявить ничью, или мы к чертям разнесём турнир, изначально не имеющий смысла в этом году.

Кажется, индейцы внезапно оказались в весьма невыгодном положении. Немногочисленные шаманы, я будто кожей ощутила, нервно заёрзали на своих местах. Кидаю взгляд туда, где за стеклом за нами наблюдает Голдва.

- Чтоб ты там своей трубкой с табаком подавился! – тихо так рычу сквозь зубы.

- Аи. – укоризненный голос рядом.

- Даже не думай меня воспитывать.

- Не собираюсь, – Хао качает головой с жёсткой ухмылкой, – Просто хочу напомнить, что мысли имеют свойство материализоваться.

- Тебе его жалко что-ли? – с осуждением вскидываю бровь.

- Нет. С чего бы?

- Ну, мне – тем более.

Мы посмотрели наверх, на судейскую ложу, на Радима, съёжившегося и сделавшего пару шагов назад, переглянулись с недоброй усмешкой и… На огромном экране появилась сизая физиономия Голдвы. Я уткнулась Асакуре в лопатку на спине, чтобы заржать в голос громко и от души – кто-то реально подавился курительной трубкой. Плечо Хао подрагивало, он тоже откровенно потешался.

====== Глава 16. Отвращение. ======

Шень и Казу смотрели на меня сквозь пелену печали и нежелания расставаний. Асаноха, в Единении разделявшая со мной одно тело, тяжело и печально вздохнула.

- Не нужно плакать. Вы обе сильные и умные. Обязательно выучитесь и получите университетские дипломы, так можно будет получше устроиться в жизни. И не смейте печалиться обо мне.

- Аи-сама, – срывающийся шёпот Казуми – она глотала просящиеся наружу слёзы, – Это правда, что все оставшиеся на острове умрут?

- Не все, Казу-тян. Смерть слишком легка для того, чтобы Король-Шаман оказал такую милость каждому. К тому же… умирать больно. Не спрашивайте, откуда знаю, просто поверьте.

- Верим. – тихо буркнула Шень, – Только пообещайте, Аи-сама, что будете возвращаться с того света и навещать нас.

- Обещаю. И вы мне тоже пообещайте кое-что очень важное – держитесь друг за друга, что бы ни случилось!

- Да, Аи-сама!

Стоя у Токийского музея естественной истории, я махала девочкам в след, пока они не скрылись из виду. Разорвала Единение. Асаноха обернула мои ноги парой хвостов.

- Сейчас, пока его нет рядом, мы можем обсудить дальнейший план.

- Меня больше не беспокоят мирские заботы. Надо довести Хао до трона.

После того, как мы с Асакурой побывали в России, я постепенно приняла несколько истин. И первым было то, что шаманы правда существуют. Держат связь с духами. Хранят места дикой природы. Помогают тем, кто действительно нуждается в их помощи. Скрытно, тайно, но возможность ощутить их наличие даже в родном городе было настоящим облегчением.

Вторым я отметила для себя неожиданный поворот судьбы в такое скромное и тихое русло. В русло моей жизни. Я никогда не признаю себя достойной подобного. Всё происходящее сейчас казалось злой шуткой, мистификацией в стиле Короля Духов. Будто всё это не взаправду. В последнее время приходилось часто щипать себя за запястье, чтобы осознавать реальность окружения. Даже синяк появился и проявлялся ярче день ото дня. Иногда казалось, будто я схожу с ума.

В третьих, пришлось два дня вдалбливать в свою голову, что Александр Володарович Яхонтов, двенадцатого мая тысяча девятьсот восемьдесят пятого года рождения, никогда не существовал. По крайней мере, в его квартире жили совершенно другие люди, как я поняла из их фотоальбома. Это ещё раз подтверждало мою догадку, что в прошлой-будущей жизни Асакура сокрыл свою личность и от чего-то не спешил выкладывать карту с Джокером на стол.

Я молча перенесла себя и Асаноху обратно на остров. Хвататься за голову, причитая “Что делать?” и “Кто виноват?”, не было никакого желания. Тем более, что судейский совет решил подтвердить нашу с Хао ничью, оставляя обе команды в турнире. Голдва прекрасно понимал, что начать геноцид прямо отсюда, с турнира, и добраться до подводных пирамид Йонагуни – что являлись частью континента Му или, как его ещё называют, Пацифида – я смогу без чьей-либо помощи. Подробная карта японского архипелага есть в памяти Хао, значит доступна и мне.

Наш с Хао переход в следующий и последний этап турнира означал лишь одно: моя роль во всём этом безобразии почти окончена. Сейчас я просто могла неторопливо созерцать этот мир.

- Почему ты так себя ведёшь?

- Ты очень глупый, если не можешь понять. – поворачиваюсь к своему собеседнику, качая навык “морда ящиком”, – Силва.

- Почему ты всеми силами стараешься помочь тому, кто уничтожит всё?

- Заблуждение – порождение редкостного кретинизма. – усмешка на моих губах усталая, – Я из будущего, была простым человеком, хотя сейчас имею полное право поставить этот вопрос под сомнение. Делай выводы.

Оглядываю остров с высоты той горы, которую показал Асакура-старший. Устремив взгляд в даль Тихого океана, даю индейцу время на размышление. Если и сейчас Силва заартачится, я уже не знаю, что делать.

- Не верю.

- Твоё право.

- Величайший. Что в нём такого особенного?

- Это звучит очень тупо. – скривившись, оборачиваюсь на собеседника, – Ты сам только что сказал – Величайший. Вот тебе и ответ.

- Я не это имел ввиду.

Складываю руки на груди и, приподняв брови, начинаю откровенно издеваться.

- Выражайся корректнее.

- Что ты в нём нашла?

- Мудрость. Внутреннее равновесие. Созерцание. Тягу к истине бытия. Тёплый огонь. Мир и покой. – я вздохнула, медленно направляясь к спуску с горы, – Если ты не смог найти хоть что-то из того, что я перечислила, в окружающих людях, то не способен меня понять.

Пологий склон, изумрудная трава, серые камни и белый песок под ступнями, а вокруг раскинулся целый мир. Мой мир, добрый и тихий.

Силва своей лапищей ухватил меня за плечо, удерживая на месте.

- Смог найти. Понять не могу.

Всего мгновение и мозг сообразил, сердце рухнуло вниз от страха, а лицо залило краской. Ревность в его глазах, даже когда Хао просто смотрит на меня и ничего не говорит. Ревность. Всегда.

Воздух вокруг вспыхнул сам собой,