Обоим Красным рыцарям уже приходилось наблюдать подобные сцены: служители Черной церкви обладали даром ощущать пустоту смерти и утрачивали равновесие, сталкиваясь с большим количеством смертей. Большинство из них старались избегать военных походов или же служили в церквях, и для Черного служителя такого возраста сопровождать боевой флот было необычным поступком.

– Брат Родерик, вам, наверное, следует отправиться отдыхать. Уже поздно, и я уверен, что спать лучше в собственной постели, чем в пустом тронном зале, – осторожно произнес Уильям.

Он кивнул Фэллону, давая знак помочь, и они вдвоем помогли старику подняться на ноги и увели его прочь от стола.

– Я сам справлюсь, я еще достаточно крепок для того, чтобы одолеть любого воина посильнее вас. И уж наверняка мне не нужна помощь для того, чтоб добраться до кровати! – раздраженно бросил он, отталкивая Уильяма и Фэллона.

Спотыкаясь, он прошел несколько шагов по направлению к одной из боковых дверей.

Прежде чем Уильям успел ответить, брат Родерик остановился и сказал:

– Главнокомандующий ожидает вас вон там, в задней комнате. – Он театральным жестом указал на открытую дверь, видневшуюся за возвышением для трона.

Уильям посмотрел на Фэллона, приподняв брови, и направился к указанной двери. Брат Родерик добрался до бокового выхода и тяжело привалился к косяку, затем, едва передвигая ноги, скрылся.

– Не уверен, что возможность спать с бабами и напиваться до бесчувствия стоит покупать такой ценой, – угрюмо произнес Фэллон.

– Ему давно следовало уйти на покой и служить при какой-нибудь небольшой уютной церкви, – ответил Уильям. – Хотя погодите, я слышал о нем, если это тот самый сэр Родерик из Водопадов Арнона…

– Правда? И что он такого сделал в жизни?

– По-моему, он был какое-то время крестоносцем, потом аббатом Серой Твердыни, и, судя по тому, что мне рассказывали, отказался продолжать убивать восставших из мертвых.

Это было необычным поступком, однако такое встречалось – иногда Черный священник видел что-то человеческое в лицах восставших из мертвых и отказывался участвовать в «крестовом походе».

– Именно этот человек заявил, что увидел свет Мертвого Бога в глазах последнего убитого им, – добавил Уильям.

– Да, слыхал я эти пьяные бредни. Я предоставляю размышления о серьезных вопросах вышестоящим, сэр. Предпочитаю просто считать эти существа неумирающими чудовищами и не думать о них лишний раз. – Фэллон был человеком простым и не интересовался делами других церковных орденов. – С другой стороны, это объясняет, почему они заставили его приехать сюда и читать молитвы над мертвыми, в его-то возрасте… ведь он ослушался приказа.

Два Красных рыцаря пересекли зал и приблизились к отворенной двери. Возвышение, на котором когда-то восседал герцог Эктор, было теперь лишено всяких украшений. Кровавые пятна совсем недавно смыли с каменных плит в том месте, где казнили герцога и где отца Магнуса охватила боевая ярость.

– Говорят, он убил четырех рыцарей, – обратился Уильям к своему лейтенанту. – Разорвал цепи, когда Рашабальд обезглавил герцога.

Фэллон покачал головой:

– Рыцарь, который согласился быть палачом, недостоин того, чтобы казнить настоящих мужчин.

Уильям знал, что его лейтенант испытывает крайнюю неприязнь к сэру Рашабальду и не раз пытался вызвать его на поединок, чтобы убить. Но Риллион всякий раз вмешивался и защищал старого палача: ему он нравился, потому что в его характере были садистские черты, как и у самого командующего.

Дверь вела в личные покои герцога, где теперь расположился сэр Риллион. С письменного стола из темного дерева убрали вещи прежнего владельца, и сейчас он был завален грудами бумаг, графиками дежурств, картами и сводками о числе погибших. Два человека из отряда Нейтана стояли на страже; судя по их блестящим доспехам, им не приходилось участвовать в бою или спать во дворе под открытым небом. Фэллон с ненавистью взглянул на них и стряхнул с нагрудной пластины одного из воинов воображаемую пылинку.

В комнате присутствовали Риллион, брат Анимустус, служитель Золотой церкви, и Амейра, каресианская ведьма; Уильям слышал, что ее называли Повелительницей Пауков. Еще два стражника в церемониальных доспехах стояли за спиной главнокомандующего, с потолка свисали штандарты Красной церкви с изображением скрещенных мечей и сжатой в кулак руки.

Командующий Риллион по-прежнему был в латах; он взглянул на Уильяма и Фэллона поверх нескольких свечей, горевших на столе, помимо них комнату освещали четыре пылающие жаровни, расставленные по углам. Видимо, Риллион изучал какие-то бумаги; подняв голову, он сощурился, чтобы разглядеть их в полумраке.

– Вереллиан, заходите, пожалуйста, – махнул он рукой. – Постараюсь не обращать внимания на опоздание, спишем это на удар по голове, полученный во время боя, – насмешливо сказал он.

Уильям и Фэллон вытянулись по стойке «смирно» перед письменным столом и стукнули кулаками по нагрудным пластинам, отдавая честь. Анимустус, Золотой священник, пил вино из объемистого латунного бокала и даже не взглянул на вошедших.

– Милорд, мы были заняты, присматривали за наемниками в городе. Это оказалось несколько сложнее, чем мы предполагали, – объяснил Уильям.

– Да, капитан Нейтан недавно вломился сюда и жаловался на ваши методы «присмотра». Он считает вас излишне мягкотелым, – произнес Риллион, откидываясь на спинку стула.

– Капитану Нейтану следовало бы следить за языком. У меня и без того уже имеется несколько причин вызвать его на бой. – Краем глаза Уильям заметил, что Фэллон насторожился.

Риллион фыркнул, Золотой священник усмехнулся с таким видом, словно происходящее казалось ему очень занятным, продемонстрировав тем самым, что все-таки слушает разговор.

– Ну что ж, в таком случае думаю, что капитан Нейтан должен поблагодарить меня за тот приказ, который я сейчас отдам вам. – Командующий поудобнее устроился на стуле, повертел головой, распрямил затекшие плечи. – Дочери герцога удалось ускользнуть от нарядов рыцарей, отправленных следом за нею в туннели. – Он обернулся к каресианской волшебнице. – Благородная госпожа Амейра считает, что Бронвин, Черный Страж, уже находится за пределами города.

Уильяму очень не понравился взгляд, брошенный командиром на Амейру, и снова он почувствовал, что она приобрела над Риллионом гораздо большее влияние, чем считали его рыцари.

Амейра выступила вперед, и на миг Уильяму почудилось, что она прочитала его мысли. У ведьмы были блестящие черные волосы и темно-зеленые глаза. Она была одета в черное платье, подчеркивавшее стройность ее фигуры, и, очевидно, нарядилась таким образом намеренно. Уильяму не нравилась татуировка в виде паутины и не нравилось, что ведьма стояла так близко от него. Он не был настолько наивным, чтобы верить всем историям, которые слышал насчет Семи Сестер, но не сомневался, что Джаа наделил их способностью гипнотизировать людей.