Мелодичная плавная речь Ирши окутала и отключила сознание. Беркутов с эффектом головокружения провалился в свои воспоминания детского периода.

Отец Олега отдал семилетнего мальчика в секцию восточных единоборств при школе. И так случилось, что на одном из первых занятий ему по неосторожности сломал нос такой же малолетний неумеха как сам. Родителя вызвали в школу забрать покалеченного, окровавленного кровотечением из носа ребенка, чтобы отвести в больницу.

Тогда у них и состоялся разговор, воспитавший в сыне дух закаленного бойца, который со временем подзабылся, но в этот раз, под воздействием внушения Ирши всплыл из далеких глубин памяти:

— Папа, поедем домой, мне страшно. — Хныкал мальчик, когда через пару дней как на лице спал отек, они прибыли в детскую больницу, и несколько часов сидели в очереди у кабинета хирурга. — Это же очень больно, вправлять нос? — перелом сильно болел и ожидание неизвестного нервировало пацана.

— Потерпи, сын, это необходимая процедура, иначе ты вырастешь с кривым шнобелем. Не бойся, они скорее всего сделают обезболивающее, а потом аккуратненько все поставят на место. Ты даже не заметишь. А вот и врач за тобой вышел, подошла наша очередь, — успокаивал отец.

— Беркутов Олег? — хирург ЛОР-отделения изучая карту хмуро взглянул на пациента из-под белой шапочки с налобным рефлектором Романовского, — Пойдем со мной.

— Папа, я не пойду! Я боюсь, они мне сделают больно! — вцепился в руку отца упирающийся ребенок, как будто его тянули на эшафот.

— Идем, парень, сегодня ничего делать не будем, только посмотрим твой носик. — медик аккуратно взял за руку паникующего Олежку и повел в кабинет.

Весь этот путь мальчик оборачивался и укоризненно с мольбой смотрел в глаза отца, что тот даже заволновался больше самого сына. Дверь закрылась, отсекая путь назад и одну реальность из памяти от другой, которой он никогда не видел.

Теперь уже чувствовалось напряжение взволнованного Германа Леонидовича, сидящего на лавке как на иголках. Все ли он правильно сделал, что привез ребенка сюда и отдал в руки мучителям? Может не стоило править этот нос, сколько людей вырастают с подобным недугом и ничего… А за дверью раздался полный боли и отчаянья крик сына, что мужчина чуть не соскочил с сиденья и не бросился его спасать от жестоких докторов.

Через пять минут привели стонущего, заплаканного, с тампонированным носом ребенка. Недоумевающий Герман посмотрел на медсестру.

— Езжайте домой, вот вам рецепт необходимых лекарств, — невозмутимо и безапелляционно сообщила молодая женщина в белой косынке и с марлевой маской на лице.

— А вправлять когда же? — отец непонимающе глядел на пришедших.

— Все уже вправили. Через неделю покажетесь участковому врачу. До свидания, — отдав листок, сестра удалилась, а отошедший от шока папа повел ребенка на улицу, по пути расспрашивая о произошедшим с ним.

— Они мне вставили в нос какие-то железные палки и стали с силой давить на них. Я не выдержал и закричал. Было очень больно, мне никаких обезболивающих не делали, — пожаловался Олег, уже снова ставший в воспоминаниях маленьким Олежкой.

И тут память дала сбой. Что на самом деле говорил отец, землянин не смог вспомнить, но вдруг услышал от него вместо утешения следующие слова:

«Сверхчеловек не должен сомневаться в себе. Уравняв поражение с победой — сражайся. Необходимо всегда непоколебимо верить в себя самого, в свои силы, в свои возможности. Сверхчеловек — это дух! И поэтому надо относиться к любому делу только как к самореализации духа, как к выполнению своей миссии, а все остальное — иллюзия. Так называемой физической реальности не существует потому, что весь мир дан нам только в ощущениях, и с нашим уходом из него весь мир для нас кончится.

Весь окружающий мир должен восприниматься только как биологическая масса. Ты не должен зависеть от того, что биологические объекты думают о твоих словах, действиях, поступках. Самое важное для тебя — это твое собственное мнение, соответствие своему внутреннему кодексу. Именно поэтому Сверхчеловек избегает споров, никогда ничего не пытается доказать.

Сверхчеловек идет вперед, не заботясь о результате, его задача — выполнение действия. Ты живешь только в духе. Безразличие к плодам нашей деятельности даст тебе силу и эффективность.

Твое тело — это ножны для клинка духа, поэтому ты должен быть всегда нейтральным к технике, технологии, состоянию любого вида нашей деятельности. Сверхчеловек — это вершина развития человеческой сущности. К любому практическому делу подходит как к абстрактной идее, только критически, только рационально, только исходя из интересов своего собственного «сверх-Я».

Сверхчеловек никому не должен уподобляться просто потому, что он — Сверхчеловек».

Глаза отца из прошлого пристально смотрели в глаза Олега из будущего, не давая моргнуть или отвернуться.

«Запомни основные постулаты Сверхчеловека:

Добро — все, что позволяет Сверхчеловеку следовать инструкциям Великого Программиста Вселенной, что идет во благо Сверхчеловека, развивает его и расширяет его возможности.

Зло — все, что мешает Сверхчеловеку следовать инструкциям Великого Программиста Вселенной.

Справедливость — все, что соответствует взглядам Сверхчеловека и укрепляет его позиции.

Духовность — развитие внутреннего мира Сверхчеловека, его интеллектуальных и психических возможностей.

Правильно — все, что совпадает с мнением Сверхчеловека.

Истина — все, что изрекает Сверхчеловек.

Ложь — все, что противоречит высказываниям Сверхчеловека.

Враг — любой, чьи интересы противоречат интересам Сверхчеловека.

Любовь — психологическая зависимость от Сверхчеловека.

Совесть — болезненное состояние, поражающее биомассу комплексом неполноценности.

Счастье — перманентное состояние духа Сверхчеловека».

Тут внутреннее естество Беркутова, наконец, воспротивилось, и он выпал из транса. На космонавта пристально смотрела огромная стальная змея, ее вертикальные черные зрачки казались трещинами поперек светящихся ярким светом автомобильных фар. Он, вздрогнул, мигнул, а перед ним снова сидит стройная фигурка кошкодевочки.

— Что ты со мной творишь? — попытался дернуться мужчина, но тело почему-то не слушалось.

— Произвожу психокодирование, иначе ты будешь учиться целую вечность, — отмахнулось милое существо, лишь лукаво мигнув зелеными глазами.

— Что это за постулаты? Они антигуманные, мой отец никогда не мог такого мне посоветовать! — внутренние противоречия переполняли голову, не давали покоя.