4 (17) июля на очередной встрече с Брусиловым Безобразов получил приказ принять позиции от 39-го армейского корпуса. К 9 (22) июля основные части гвардии вышли к указанному району, задержалась лишь кавалерия, подошедшая к 17 (30) июля14. В ночь на 12 (25) июля началась смена войск на позициях. О том, что они представляли собой, можно судить по позициям

лейб-гвардии Кексгольмского полка, принявшего участок от 500-го пехотного полка: «Устройство принятой позиции и профиль укрытий оказались, как часто случалось при сменах, для полка непривычными: высота брустверов, где они были (больше на флангах), была рассчитана на малорослых армейских солдат, а на левом участке, тянувшемся по мокреди и болоту, окопов, в сущности, не было, там нельзя было врыться в землю, и только местами были устроены какие-то подобия укрытий от взоров противника из наносного дерна. Перед этими “окопами” тянулся один ряд рогаток с колючей проволокой. Так или иначе, зная, что атаку ждать не нам, а неприятелю, устроились»15.

Вряд ли командование Юго-Западного фронта поступило разумно, приняв решение использовать в подобных условиях отборные войска, однако и сам Безобразов не проявил должной твердости. Вместо того чтобы настоять на возможности выработать собственный план, выпросил лишь отсрочку для ознакомления с местностью. Брусилов первоначально требовал наступления уже через пять дней, то есть 6 (19) июля. 15 (28) июля Юго-Западный фронт снова перешел в наступление, на этот раз 3-я и Особая армии наступали на Ковель с севера и юга, 8-я армия – на Владимир-Волынский, 11-я – на Броды, 7-я и 9-я выполняли ранее поставленные задачи16. Провести должную подготовку к наступлению штаб Гвардейского корпуса не смог. Он просто не имел для этого времени, так как большая часть укреплений противника, находившаяся на высоком правом берегу Стохода, была просто невидимой с ее полого восточного берега.

В воздухе господствовала немецкая авиация, попытки использовать привязной аэростат окончились неудачей. Единственный раз, когда русский самолет поднялся в воздух над долиной реки, он был немедленно атакован и сбит тремя истребителями противника. Возможность подготовиться к эффективной артиллерийской борьбе батареями и опорными пунктами обороны противника исключалась за отсутствием возможности получить информацию о них17. Как показали потом на допросах пленные германские офицеры, именно благодаря воздушной разведке направление русской атаки не стало для них неожиданным. Австрийские части здесь были усилены переброшенными с Соммы немцами, что оказалось неожиданным сюрпризом для атакующих18. 15 (28) июля Безобразов отдал приказ: «Славные войска Гвардии и их доблестные соратники, войска I и XXX Армейских корпусов! Сегодня, в день Святого Владимира, вам предстоит огнем и мечом проложить дорогу к древнему Ковелю и освободить искони русские земли Волыни от вражеского нашествия»19.

Гвардия начала наступление 15 (28) июля после семичасовой артиллерийской подготовки20. Артиллерия методически пробивала проходы в проволоке и, как отмечает очевидец, «замечательно удачно била по немецким окопам»21. В целом артподготовка была удачной, хотя и сказывалось недостаточное количество тяжелой артиллерии. Готовивший ее русский артиллерист отмечал: «Звуковой эффект был огромный. Ни одной минуты не было перерыва в грохоте выстрелов и разрывов… Но, вместе с тем, нельзя было сказать, что зрительное впечатление было столь же внушительно, как и звуковое. Вполне определенно сказывалось недостаточное количество артиллерии, главным образом мортирной и тяжелой. Невольно приходило на ум сравнение нашей артиллерийской подготовки с немецкой, и, конечно, сравнение это было не в пользу нашей. У немцев действительно создавалось впечатление батальной картины: весь атакуемый участок заволакивался черными, зеленоватыми и белыми разрывами, к которым примешивались еще облака пыли и земли. Создавался форменный ад, превращавший защитников окопов в морально подавленных или даже обезумевших людей. Мы со своим огнем были, конечно, много скромнее. Но, во всяком случае, картина, представлявшаяся взору с наблюдательного пункта, откуда был виден почти весь фронт нашей дивизии, по своей внушительности превосходила все, что нам приходилось видеть и создавать при прежних подготовках»22.

Здесь, на Стоходе, повторялись картины, привычные уже для фронта во Франции или Фландрии. Противник переждал артобстрел в убежищах, которые не удалось разрушить. За последние два часа огневой подготовки со стороны немцев не было слышно ни одного выстрела, что, казалось, свидетельствовало о ее значительном успехе23. Атака пехоты началась в час дня. Настроение в войсках было приподнятым – все верили в успех наступления24. Сразу же обнаружилось, что пулеметные точки немцев не подавлены – оборона противника ожила и встретила атакующих мощным огнем25. «По колени в воде наши части переходили через торфяные болота и где вброд, где по мосткам переходили через многочисленные рукава Стохода. Огонь с неприятельской стороны был очень силен»26. В течение одного часа атаки были взяты три линии окопов – вся первая линия обороны противника была прорвана.

Немцы отступали, пехота закреплялась на захваченных позициях и приходила в себя после тяжелейшего боя, кавалерии не было27. «В тылу слышно, – вспоминал командир Кексгольмского полка, – как с фронта полка, сквозь победное ура доносятся крики “кавалерию вперед”, “кавалерию вперед”. Но либо эти крики были преждевременны, либо не были услышаны кем надо»28. В первый же день было захвачено 46 орудий, включая 17 тяжелых, 65 пулеметов, взято около 5 тыс. пленных, из них 150 офицеров. 41-я гонведная дивизия отступала с большими потерями, 31-й гонведный полк – уничтожен. Серьезные потери понесли также 29-я австрийская, 19-я и 121-я германские дивизии (последняя прибыла с Соммы). Поле боя было усеяно телами немецких и русских солдат. Во время боев в конце июля – начале августа 1916 г. на Стоходе корпуса Особой армии под командованием Безобразова разбили австро-германцев, было взято в плен 8 тыс. солдат, 300 офицеров и 2 генерала, трофеи составили 46 орудий, в том числе и крупного калибра, 70 пулеметов. Германский командующий генерал Марвиц, оценивая характер и масштаб этих боев, сухо отметил: «условия как на западе»29.

Противник понес большие потери на первой линии обороны и отошел на вторую. Безобразов докладывал императору: «Доступные для атаки места оказались частями заранее укрепленной позиции; эти опорные пункты связаны между собой огневой обороной»30. Русская артиллерия не везде сумела уничтожить эти опорные пункты и разрушить проволочные заграждения – здесь и легла значительная часть первой волны атакующих31. Естественно, что при таких условиях наступления потери гвардии были весьма чувствительными. После атаки 15 (28) июля в лейб-гвардии Финлядском полку были убиты или ранены все командиры рот, общие потери составили свыше 2700 человек32. Лейб-гвардии 3-й стрелковый Его Величества полк был сведен в батальон, остатки каждого из трех его батальонов составили роту, а 4-й ротой стала рота маршевого пополнения, прибывшая на следующий день после атаки33. Остатки Преображенского полка были сведены в роту. В частях бои у Стохода начали называть избиением младенцев34.

Бои в топких теснинах, несмотря на успехи гвардейцев в первые дни наступления, не вылились в большой прорыв. Австро-германцы отошли на подготовленные позиции, и в дефиле между болотами русской пехоте пришлось брать одну позицию за другой. Гвардия после прорыва у Трыстеня была загнана в «болотный мешок»35. Стоявшая во время боев в тылу гвардейская кавалерия ждала именно его, чтобы выйти из района болот и гатей на простор, в тыл противника. «С каждым днем надежды на этот прорыв слабели, – вспоминал офицер кавалергардского полка. – Наша геройская пехота, неся огромные потери, с трудом продвигалась вперед, отбиваясь от контратак противника, захлебываясь в болотах и трясинах Стохода»36.