– Пожалуйста, дайте сюда, – говорит Ксандер Торн. – Если вы не против.

– Здравствуйте, Ксандер, – говорит Изольда – воплощенная невинность. – Не хотите чашечку чая?

– Лучше налей папиного бордо, – отвечает тот, гладит собак и плюхается на кушетку. – Тащи сюда стакан, Трис, пока я не разозлился, что вы за мной шпионили.

Тристан вытягивается по стойке «смирно», догадываясь, что у него серьезные неприятности, а я наконец подбираю с полу челюсть и собираюсь с мыслями. О Господи. Рок-звезда собственной персоной сидит на кухне Шарлотты. Нереально.

Ксандер улыбается:

– Кажется, мы не знакомы. Я Ксандер.

Я открываю рот, чтобы сказать в ответ что-нибудь остроумное, но слова в голову не приходят.

Сонные глаза Ксандера искрятся, губы изгибаются в нахальной улыбке.

– Что, одетым вы меня не узнаете?

В уме вертятся три мысли. Во-первых, Господи, сделай так, чтобы я сейчас провалилась сквозь землю. Во-вторых, почему он приехал именно в ту минуту, когда мой топик в пятнах соуса от пиццы, а волосы немыты? И в-третьих, почему такое случается именно со мной?

– Это тетя Элли, – говорит Изольда, пока я стою и тупо таращу глаза. – Она в шоке, потому что вы такой знаменитый.

Ксандер наливает себе вина в треснутую кружку.

– Я тоже немного в шоке. Расслабься, Элли, я не кусаюсь.

– Ты даже не откусываешь головы летучим мышам? – с надеждой спрашивает Тристан, но Ксандер качает головой:

– Особенно летучим мышам. Они и так на грани исчезновения. И вообще я вегетарианец.

– Вегетарианец? – наконец выговариваю я. – Но кажется, вы собираетесь ездить на охоту с Шарлоттой?

Ксандер подмигивает:

– Только по следу.

– Это занятие для девчонок, – презрительно говорит Тристан.

– Не возражаю, – отвечает Ксандер, и веселые янтарные глаза, поддразнивая, смотрят на меня. – Я просто счастлив потусить с девчонками. Ну а теперь, тетушка Элли, может быть, вернете фотки, на которые с таким интересом смотрите? Я, типа, должен употреблять наркотики и разносить люксы, а не дрыхнуть возле бассейна. Вы грозите разрушить мой имидж.

К своему полнейшему унижению, я понимаю, что по-прежнему сжимаю в руке фотографии.

– О! Извините. Да, конечно. – Я так тороплюсь их отдать, что спотыкаюсь о кошку и лечу головой вперед. Через долю секунды я оказываюсь на груди Ксандера Торна, залив ему вином всю рубашку.

– Спокойней, тетушка, – говорит он, сжимая меня в объятиях. Его большой смеющийся рот оказывается совсем рядом с моим, а я сама крепко притиснута к груди. К его мускулистой загорелой груди.

О Господи. Сейчас я упаду в обморок.

– Элли целый вечер пила, – ябедничает Изольда. – Она всегда напивается. Как она может за нами присматривать?

– Для начала пусть выпьет еще, – говорит Ксандер, подмигивая. Прежде чем я успеваю ответить, он возвращает меня на твердую землю и принимается стаскивать испачканную рубашку. Без нее он оказывается еще более загорелым и смуглым, точь-в-точь «Давид» Микеланджело, вырезанный из жженого сахара.

«Не вздумай его лизать!»

– Трист, старик, сгоняй и принеси что-нибудь из отцовских шмоток, – приказывает Ксандер, и Тристан бросается бегом без единого слова возражения. Красавец мужчина, обладающий абсолютной властью над близнецами. Сон?

Надев одну из рабочих блуз Барни, запачканную краской и совершенно не сочетающуюся с джинсами от «Армани» и стильными ботинками, Ксандер наливает еще вина, наполняет доверху и мою кружку, потом находит молоко и готовит для близнецов горячий шоколад.

– Ты, кажется, здесь как дома, – замечаю я.

– О да! – Он кивает. – Лотти и Барни очень гостеприимны. В Саттон-Корте хорошо, но я там как горошина в барабане. Тут гораздо веселее.

– Веселее? – недоверчиво переспрашиваю я. По-моему, плавать в бассейне с пираньями и то веселее, чем общаться с близнецами. И намного безопаснее.

– Ну да. – Отрезав кусок остывшей пиццы и выковыряв мясо, Ксандер сгоняет кошку и садится на кушетку. – В Кеттон-Плейс не соскучишься, и близнецы такие клевые, правда?

Я замечаю, как Тристан и Изольда ухмыляются.

– Конечно! – вру я.

– Откуда ты узнал, что мы тебя фоткали? – спрашивает Изольда.

Ксандер прищуривается:

– Ты в курсе, что такое камера наружного наблюдения?

Близнецы мрачно кивают.

– Вас застукал мой менеджер. Как и в те разы, когда вы таскали яблоки из сада или пробирались в студию. Я уж молчу об украденном пироге. И о моих трусах. Сколько денежек вы слупили за них на Ибей?

Близнецы бледнеют так, что веснушки ярко выступают на лицах.

– У нас будут неприятности? – шепотом уточняет Тристан.

– Еще парочка фотографий и – да, большие неприятности, – отвечает Ксандер, строго кивая золотой головой. – И больше никаких несанкционированных вторжений, иначе не получите ни одной футболки! Ясно?

Близнецы послушно кивают. Они поняли.

– И еще одно условие, если не хотите проблем, – продолжает он. – Вы, ребята, обязаны делать то, что велит тетя. Никаких больше шуточек и пререканий. Усекли?

Тристан и Изольда сознают свое поражение. Им слишком дорога возможность загонять в школе барахло с логотипом «Темного ангела».

– Да, – бормочут они.

– Клево, – говорит Ксандер и смотрит на часы. – Так, уже почти девять, детям пора спать, если не ошибаюсь. Живо бегите наверх и не забудьте почистить зубы!

Словно по волшебству, близнецы исчезают с кухни. Я благоговейно смотрю на Ксандера. Он не просто рок-звезда, он – бог!

– Ты что, замаскировавшаяся Мэри Поппинс? Как ты с ними справляешься?

Ксандер жмет широкими плечами:

– Я слишком много сижу перед теликом, а там все время крутят «Суперняню».

– Я просто потрясена, – говорю я, собирая коробки из-под пиццы и отправляя их в мусорное ведро. – Ты должен давать уроки. Или начать собственное шоу «Укротитель малолеток».

Он смеется:

– Если я и решу сменить карьеру, то не ради реалити-шоу. Я люблю готовить. Может быть, однажды открою ресторан. А ты любишь готовить?

Он обращается к девушке, которая в жизни не готовила ничего сложнее тостов.

– Обожаю! – отвечаю я, скрестив пальцы за спиной. Так или иначе, я люблю есть то, что готовят другие, а это тоже считается.

Как будто получив сигнал, Ксандер немедленно принимается рассказывать о своих любимых блюдах. Ему-де ничего не нравится так, как угощать друзей и родных, и самая его большая мечта – получить звездочку в ресторанном рейтинге «Мишлена».