Макс вздохнул.

— Веселее, парни! — воскликнул он и откупорил еще одну бутылку.

К сожалению, он знал, что виски не такое мощное успокоительное средство, как снадобье, которое он отведал вчера, — нектар тела девственницы. Он жаждал вновь отведать этого необычайного зелья. Он понимал, что еще вчера мог овладеть Дафной, но решил, что вполне может и подождать… до брачной ночи.

Ветерок, легкий и нежный, словно кашемир, дул с реки. Из садов доносилась музыка, цветные фонари уже зажглись в ожидании темноты в ночь осеннего равноденствия.

Пройдет несколько часов, и лето уступит место осени, а пока повсюду можно было видеть нарядную публику. Гости прогуливались, болтали друг с другом или сидели за столами, расставленными под высоким навесом. Вино лилось рекой, а многочисленные закуски могли удовлетворить самый изысканный вкус.

В доме все двери были распахнуты, приглашая гостей в бальный зал, где музыканты уже настраивали инструменты. Вот-вот должны были начаться танцы.

Воздух был наполнен ожиданием.

Бал обещал стать грандиозным событием. Сюда съехались сотни гостей, ходили слухи, что появится сам регент. Но мысли Дафны были заняты только одним гостем, который еще не прибыл.

Она ожидала появления лорда Ротерстоуна и, учитывая предстоящее ей трудное дело, сильно нервничала. Перспектива была намного более пугающей, чем в случае с Альбертом Кэрью.

Накануне днем Макс ушел от нее уверенный, что все уладил и предотвратил ее отказ тем, что доставил ей чувственное наслаждение. Что ж, ему предстояло убедиться в своем заблуждении.

После их общения в гостиной она физически ощутила, как его воля окутывает ее, обволакивает плотной пеленой, мешает двигаться и дышать. Это лишь укрепило ее в намерении освободиться сейчас, пока у нее еще хватит на это сил.

Воля маркиза, его острый ум, богатство и титул, умение манипулировать людьми, используя свое обаяние, и, главное, умение ласками уничтожить ее сопротивление, сменив его сильнейшим физическим влечением, — все это делало Макса Ротерстоуна опасным противником.

Дафна уже ощущала себя в его власти, но считала, что у нее еще хватит сил и мужества противостоять ему, контролировать собственную судьбу. Если человек перестает быть себе хозяином, могут произойти ужасные события.

Леди Терлоу сказала: «Мой брат не так легко прощает». На это Дафна и рассчитывала, разрабатывая план, как навсегда оттолкнуть от себя Макса. Когда она ответит на его приглашение на танец пренебрежительным отказом, в присутствии гостей, до него, наверное, дойдет очевидное, и он оставит ее в покое.

Дафна вовсе не хотела причинить ему боль. Просто надо было дать ему понять, что следует отказаться от ее преследования. Ему придется найти другую девушку, которая выйдет за него замуж из-за его богатства и титула.

А ей хотелось большего. Ей нужны были его сердце и душа. Но Макс не желал этого знать.

К сожалению, известие об их прогулке в Гайд-парке уже распространилось и вызвало новую волну слухов, чего Дафна не могла допустить, если не хотела погубить свою репутацию. Пробираясь сквозь толпу, чтобы раздобыть два бокала вина — для себя и Кариссы, — девушка ловила любопытные взгляды, слышала возбужденный шепот. Она понимала, что говорят о ней, но враждебности не заметила.

Она невозмутимо улыбнулась сплетницам, спокойно кивнула сплетникам и, гордо подняв голову, прошествовала дальше.

Слава Богу, общество ничего не знало о поцелуях в его доме и о сцене в ее гостиной. Дафна ничего не рассказала даже Кариссе. Подруга знала о прогулке в кабриолете и больше ничего. Если бы в общество каким-то образом просочилась вся история целиком, ее репутация была бы погублена безвозвратно. А вдруг он кому-нибудь расскажет?

Дафне хотелось забыть о необычайной чувственности, которую неожиданно обнаружила в себе. Это было непристойно, неподобающе истинной леди. Но что она могла поделать?

Маркиз легко превратил ее в первобытную дикарку. Увы, что сделано, то сделано. Теперь она могла только надеяться на его порядочность и молить Господа, чтобы Макс Ротерстоун сохранил тайну.

Отбросив чувство вины, Дафна взяла бокалы и направилась обратно — туда, где рассталась с Кариссой. Девушки разделились несколько минут назад — Дафна пошла за вином, а Карисса отправилась за сладостями.

Джонатан еще не приехал — опаздывал, как всегда.

Но это даже хорошо. Она собиралась сегодня держаться от него подальше — ради его же блага. Не стоит искушать лорда Ротерстоуна.

Пробираясь сквозь толпу, она ожидала в любой момент увидеть греховное красивое лицо Макса, но вместо этого наткнулась на Альберта Кэрью.

Он направлялся в бальный зал, но изменил маршрут и пошел рядом с ней.

— Слышал, на прошлой неделе ты каталась в Гайд-парке с Ротерстоуном? — Брат герцога, казалось, источал сарказм.

— Ну и что? — раздраженно спросила Дафна.

— Ничего. — Он пожал плечами и окинул ее полным высокомерия взглядом. — У тебя всегда был дурной вкус.

Дафна только скрипнула зубами. Она не успела ничего ответить, потому что в этот момент заметила Кариссу. Подруга скользила сквозь толпу с быстротой и грацией эльфа. Одетая в великолепное платье цвета морской волны, с изысканной прической, обычно смуглая Карисса была бледной, как бумага.

— Вот ты где!

— Что случилось? С тобой все в порядке?

— Господи! — простонала Карисса и потянулась к бокалу.

Дафна немедленно дала ей вино.

— В чем дело? Где обещанные сладости?

— Забудь о них. Плохие новости. — Карисса сделала большой глоток и, взяв себя в руки, заговорила: — Дафна, я как раз собиралась раздобыть нам чего-нибудь вкусного, когда испытала самый ужасный шок в своей жизни.

— Говори! — воскликнула Дафна.

— Даже не знаю, как сказать. — Карисса досадливо поморщилась. — Это касается тебя.

— Меня? — Дафна похолодела. Она почувствовала, как вся кровь отхлынула от лица. Он не мог никому ничего сказать. Дурнота прошла, но внутри все похолодело.

Что же будет? Если Макс кому-нибудь рассказал о том, что она ему позволила… Нет, он никогда не сделает ничего подобного. Она глотнула вина и приготовилась услышать нечто ужасное.

— Не томи!

Подруга подозрительно взглянула на нее.

— Я не знаю, что происходит, но несколько минут назад я своими ушами слышала, как твоя мачеха делилась с какими-то дамами потрясающей новостью, причем с полной уверенностью.

Мачеха? По сравнению с тем, что она готовилась узнать, сообщение о Пенелопе принесло облегчение.

— Что она сказала?

— Она хвасталась!

— Чем?

Карисса придвинулась ближе.