Глава 12

1.

Она вздохнула.

Ее называли по-разному: Лилу, Лилиту, богиня Ардата, Mать блудниц и всех мерзостей земли.

Но ее настоящее имя было - Лилит.

Возможности, подобные этой, были редки и далеки друг от друга; впервые за многие десятилетия она вдохнула земной воздух. Это опьяняло ее, почти слишком богатая роскошь по сравнению со знакомым мефитисом ее дома. Он обжигал ее, делал счастливой и легкомысленной.

Инкарнация была почти завершена.

Теперь она могла чувствовать свою собственную плоть, поскольку субкарнация продолжала бродить. В отличие от ее суккубического потомства, ее кожа не была фиолетовой – она была свежей, розовой, как только что распустившиеся бегонии, как внутренняя сторона щеки новорожденного ребенка. Ее гладкие руки скользнули вверх, лаская ее торчащие груди, дразня более темные, выступающие соски. Она провела длинным пальцем по складке своего лона и зашипела от блаженства.

Она снова была настоящей в этом мире, но знала, что ее драгоценное время здесь будет слишком коротким.

Женщина, которой она манипулировала, скользнула в сторону и рухнула, оставив самца-простолюдина распростертым и совершенно неподвижным на полу, его плоть была белой, как ободранный клубень. Лилит сгорбилась, радостно улыбаясь и сверкая глазами.

Она снова прижала руку к груди простолюдина, почувствовав несколько медленных, слабых ударов.

Теперь он был скорее мертв, чем жив – отсюда и конец инкарнации – но любая жизнь, даже намек на нее, оскорбляла ее.

Ее рука сжалась сильнее...

- Да-а-а-а...

Сильнее.

- Да-а-а-а-а...

Сильнее.

- Умри...

Слабое сердце ударилось в последний раз, потом остановилось, и в тот же миг ее рот накрыл его, и она высосала его последний вздох.

Вкус смерти был сладок, как теплый мед.

Она встала в темноте и безмятежно потянулась, выпятив грудь. Часы на стене глядели на нее в ответ, доказывая, что заклинание сработало в полной мере: они не тикали, стрелки не двигались.

Она смотрела в окно, упиваясь видением звездной ночи и луны, беременной своей мирской желтизной.

Ты пал с небес, о, Люцифер!

Затем темноволосая соблазнительница повернулась и бесшумно выскользнула из комнаты.

Ее озаренные глаза восхищались всем, что она видела: зловещей мебелью особняка, портретами и темными обоями. На лестнице она увидела призрака, который не обратил на нее внимания, потому что у него не было разума.

Призраки были просто еще одним чудесным реквизитом ее хозяина, и они хорошо служили злу. Тысячи лет они вселяли страх в сердца ничтожных божьих созданий.

Но они были недостаточно реальны, чтобы понравиться Лилит.

Призрак – бывший владелец этого места – тоже хорошо служил злу. Там, в Мефистополисе, его духовное тело было щедро вознаграждено за его невыразимые деяния. Фентон Блэкуэлл был теперь Великим Князем, убивающим беспородных отпрысков на веки вечные, в то время как здесь, на неисчислимом расстоянии, оставался его призрак.

В своих бесконечных муках он неотступно тащился вверх и вниз по лестнице, волоча за собой связку перевязанных веревками младенцев.

Это было впечатляющее зрелище.

Но Лилит хотела настоящего мужчину, живого мужчину, с которым она могла бы утолить свою похоть, кого-то, кого она могла бы высосать досуха, высосать всю волю, жизненную силу и веру, сосуд настоящей плоти, который она могла бы осушить, как кубок сладкого вина.

Жаль, что темный дом был пуст.

Но точно так же, как Бог, как известно, отвечает на молитвы своих верных, возможно, Cатана тоже может ответить на молитвы своих. Лишь мгновение спустя черное сердце Лилит запело от радости. Точно так же, как она решила, что в задумчивом доме нет ничего, что она могла бы использовать для своего удовольствия.

О, какой чудесный дар!

На лестнице появилась еще одна фигура.

Только не призрак...

- Кто здесь...

Но он даже не закончил свой вопрос, уже поддавшись ее властному взгляду. Он был неряшлив, толст и глуп, но он был настоящим. Она чувствовала запах его грубой, неискушенной похоти, как змея, пробующая воздух своим раздвоенным языком, и ее голос был подобен хрустальной воде, бегущей по камням в ручье, когда она посмотрела на него и сказала:

- Иди ко мне.

2.

- Чьи кости? - c тревогoй спросила Кэсси.

- Блэкуэлла, - ответила Ви, ссутулившись на сиденье. - Знаешь, Фентон Блэкуэлл, тот парень, который...

- Да, да, не нужно рассказывать мне эту историю, - Кэсси выудила из памяти изнуряющее воспоминание. Предыдущий владелец особняка. - Он убивал всех своих... - но потом она даже думать об этом больше не хотела.

- Он приносил в жертву Люциферу младенцев всего через несколько минут после их рождения, десятки младенцев. Он делал это в окулярной комнате в полночь. Служение имеет свои награды, человеческая жертва – это величайшее почтение, которое может быть оказано Дьяволу. Блэкуэлл стал Великим Князем в ту же секунду, как спустился в Aд.

Это имело смысл, но также смущало Кэсси.

- Но я думала, что он был призраком в моем доме.

- Призрак – это всего лишь проекция, как мы тебе и говорили, - Ви выглядела усталой и скучающей. - Это изображение, оставшееся от мертвой точки. Призрак Блэкуэлла - бездушен. Это как кино, которое включается в определенное время.

- Но настоящая проклятая душа Блэкуэлла сейчас в Aду?

- Точно, где-то веселится вовсю. Я слышала, он живет где-то в Темплар-Кейп, там живет много великих Kнязей. Это что-то вроде Манхэттена в центре Мефистополиса. Пентхаусы в роскошных небоскребах, все удобства. Эти уродливые ублюдки живут, как короли – вечно.

Кэсси не видела никакой связи. А это тут при чем...

- И именно поэтому нам нужны его кости. В Aду кости из живого мира имеют большую ценность, - повторила Ви то, что уже объясняла. - Но кости кого-то по-настоящему злого, вроде Блэкуэлла, могут быть использованы как Pеликвии Cилы.

Рука Cлавы все еще обеспечивала им невидимость, и им не нужно было беспокоиться о том, что их голоса будут услышаны, потому что они делили отдельную кабинку в поезде. Кэсси посмотрела в окно на красные сумерки и тонкий черный месяц луны, висевший над пустошами.

- Реликвии Cилы, - пробормотала она, возвращаясь к сути дела.

- Не просто кости, а очень мощные кости, - сказала Ви. - Мы можем использовать их, чтобы спасти Лиссу.

Да! - подумала Кэсси.

- И Ксекa тоже.

Ви нахмурилась.

- Я же сказала тебе. Тот эпизод с Ксекoм по телевизору – все это было притворством. Он предатель.

Кэсси была слишком смущена, чтобы спорить, но в глубине души она знала,