— Ух! — восхищенно присвистнул он. — Ты только полюбуйся.

Рик заглянул в окуляр и увидел лодку, на борту которой размахивали руками десятка три совершенно голых людей. Вдоль поручней был натянут сине-белый плакат, гласивший: «Свадебные колокольцы и больше ничего. Солнечное общество Алоха».

Видимо, выражение лица Рика было настолько глупым, что Ларри расхохотался:

— Как ты уже сказал, на свадьбах многое выходит из-под контроля.

— Это уж точно.

Рик еще раз взглянул на развеселую компанию, затем торопливо отвернул телескоп в сторону. Если Тесса увидит, что он рассматривает голеньких красоток…

Наконец зазвонил телефон. Ларри поднял трубку и сообщил:

— Пора. — Он в очередной раз похлопал по своему нагрудному карману и добавил: — Шоу начинается.

Оба быстро глянули в зеркало. Причесаны? Отлично. Бутоньерки? На месте. В зубах остатков шпината нет?

Рик чувствовал, как все громче колотится сердце. Громче, чем во время старта «Аполлона».

Все системы работают нормально.

Поехали!

Выйдя из гостиницы, Рик и Ларри тут же оказались в толпе доброжелателей. На них нацепили по десятку венков, люди наперебой приветствовали своих героев. Многие размахивали руками все с теми же оттопыренными большим пальцем и мизинцем. Рик попытался ответить таким же жестом, что несколько удивило присутствующих.

Они пересекли битком забитую людьми улицу и направились в сторону причала. Рик начал замечать знакомые лица. Лаура Тернер из Центра управления полетами. Рик на минуту остановился поблагодарить ее и надеть на женщину один из своих венков. Он совсем уже собрался отправиться дальше, но Лаура кивнула в сторону высокого, грузного мужчины и сказала:

— Это Григорий.

— Григорий! Боже мой! — Рик потянулся и хлопнул мужчину по плечу, на что тот ответил таким жизнерадостным тычком, что Рик едва не согнулся пополам.

— Поздравляю, — сказал Григорий.

— Спасибо. Правда, спасибо за все. — Рик вспомнил русское слово: — Спасибо!

Григорий покраснел от смущения.

— Не за что.

Рик хотел еще задержаться, но Ларри увлек его дальше. И он был прав — тысячи людей собрались на пляже. Рик летел словно по воздуху — Григорий приехал!

Тут же оказался и Марк — парень, что одолжил Рику свой пикап. Рик едва узнал его при свете дня и в гражданской одежде, а когда узнал — сказал:

— Извини за все эти ананасные приключения. Надо было бы мне поосторожнее. Но я все компенсирую.

— Шутишь? Да мой пикап теперь — целое состояние. Мне за него уже миллион дают. Так что спасибо.

— На здоровье, — ошарашенно произнес Рик.

— И тебе удачи, старик. Будет нужна тачка — только свистни.

Последние сто футов Рик прошел как в тумане. Астронавты хлопали его по плечу, тетушки, дядюшки и кузены с кузинами чмокали в щеку и трясли руку. Рик заметил с полдюжины кинозвезд, кричащих и размахивающих руками, как и все остальные.

Только пара десятков человек у алтаря были счастливыми обладателями стульев — ближайшие родственники Тессы. Кресло рядом с ее матерью пустовало; оно предназначалось для отца — после того как тот поведет Тессу к алтарю. Рик, единственный сын единственной оставшейся в живых родительницы, гадал, кто устроился рядом с его матушкой… и чуть не поперхнулся, узнав президента Мартинес. Именно ее он видел в телескоп! Несколько человек, незнакомых Рику, сидели позади Мартинес и матери Тессы. Секретные агенты или члены правительства? Рик пожалел, что не слишком интересовался политикой.

Стройная, темноволосая девушка лет двадцати пяти, должно быть, сестра Тессы, Элиз. Она должна была сегодня прилететь из Нью-Йорка. Это она в детстве подкладывала ненавистные овощи на тарелку Тессы. Семейное сходство было поразительным, отличался только цвет волос. Рик улыбнулся и помахал Элиз, затем президенту и своей матери, которая выглядела довольной, несмотря на то, что на выборах голосовала за другого кандидата.

Рик и Ларри заняли места рядом со священником в белом одеянии. Священник молился, опустив капюшон так, чтобы не было видно его лица.

На помосте стояли всего два микрофона; оба, вне всякого сомнения, были подключены ко всем ведущим станциям мира. Телевизионщики на специальных подмостках, тоже украшенных цветами, снимали происходящее. В отдалении в воздухе парили вертолеты.

О пирс разбивались ленивые океанские волны, покачивая серферов на парусных и простых досках. Куда ни глянь — море лиц. Все высматривали, когда же появится Тесса. Несмотря на ветерок с моря, воздух был напоен ароматом свежих цветов.

И вот со стороны отеля наконец послышались звуки свадебного марша. Рик пошарил глазами в поисках источника звука, обнаружил, что мощные громкоговорители на крыше гостиницы вполне сгодились бы для проведения рок-концерта, и понадеялся, что Тесса успела покинуть свой номер до того, как включили музыку.

С первыми звуками марша в толпе у гостиницы раздались приветственные крики, распространяясь, подобно волнам, по мере продвижения кортежа невесты в сторону пляжа. Рик до этого полагал, что его приветствовали слишком уж бурно. Куда там… рев восторженных людей прокатился по пляжу, отразился от зданий и едва не заглушил даже усиленную мощными динамиками музыку. Это напоминало первобытные силы природы. Рик внезапно осознал, что Тесса, по-видимому, в данный момент самая популярная личность на планете.

Ларри в очередной раз проверил кольцо. Рик сосредоточился только на том, чтобы спокойно дышать, наблюдая за приближением Тессы.

Ее белое шелковое платье сияло на солнце. Кружева на рукавах и плечах смягчали блеск, а фата и складки платья, спадающие с талии, придавали невесте совершенно неземной вид, словно она по облакам шествовала. Под кружевами белый шелк давал возможность лицезреть округлость бедер и стройные ножки. Пять ниток жемчуга на шее дополняли картину.

Рик хорошо видел лицо Тессы под фатой — оно выражало такое ожидание счастья, что Рик даже растерялся. Тесса подняла глаза, заметила своего жениха, и ее улыбка затмила даже блеск подвенечного наряда.

Отец невесты подвел девушку к жениху, затем занял место рядом с ее матерью. Музыка прекратилась, последнее эхо прогремело между зданиями.

Рик взял Тессу за руку, и они повернулись к священнику.

Наступила полная тишина.

Священник поднял голову, откинул капюшон и начал:

— Возлюбленные чада мои…

По толпе прокатился изумленный вздох. Это был сам римский папа.

Имя папы было Фома. Люди прозвали его Фомой Неверующим, на что папа, судя по всему, не обижался. В конце концов он был первым агностиком среди пап, который заявил, что Господь Бог не общается с ним напрямую. Папа любил говаривать, что религиозный опыт по большей части можно отнести либо к вдохновению, либо к несварению желудка, причем трудно заметить разницу.