— Юристы могут говорить, что им заблагорассудится. Настя, мне очень жаль — но ваше правительство не прислушивается к мнению международного сообщества. Иначе нам не пришлось бы идти на такие меры ни здесь, ни на Земле.

А вот про Землю тебе, гад, лучше бы промолчать. Стоп. Игорь, Алиса — не думать. Только о своем — о Сереге там, внизу, и об этих… Хотя какая разница — она уже и так все решила, рассчитала и подготовила. Рассчитала, кстати, неплохо — все реакции идут как по ниточке. Кэбот висит, не зная, куда глаза девать, Альварез, единственный гражданский среди амеров, чуть дернулся при упоминании юристов и пиратства, Гражински давит челюстью. Так, теперь сдуваемся. А, он еще не закончил. Тем лучше. Сдуваться будем под словесный аккомпанемент.

— Миссис Шибанова. Я надеюсь на ваше благоразумие и благоразумие подполковника Третьякова. Если не возражаете, — как будто она может возражать, х-ха, — мы временно, до нашего отлета, изымем входящий в состав аварийного набора корабля «Союз» пистолет. — Да это праздник какой-то! Такой слон, то есть, простите, такой повод сломаться сразу!

— Мистер Гражински… К сожалению… В общем… пистолет у Третьякова.

— Что?! Альварез, вы проходили тренировки в «Союзе». Проверьте наличие пистолета в НАЗ! Кэбот, проверьте, нет ли пистолета у самой миссис Шибановой! Миссис Шибанова, если это действительно так… То приказы моего командования обретают определенный смысл, не так ли?

Ну вот ты и проговорился, Железный Человек. То есть до того ты этого смысла не видел. Отличненько. Кэбот чуть было воспрянул духом — но обыск, даже чисто для проформы, один черт вещь унизительная не только для обыскиваемого, если обыскивающий — непрофессионал. Так что мораль напарничка как была на нуле, так и осталась. Пишем Гражински «низачОт» — на Альвареза, не проболтавшегося с ней месяц, обыск повлиял бы в меньшей степени, да и Кэбот ориентируется в спускаемом аппарате «Союза» лучше Мэтта. Понятно — экспромт, да и опыта в таких делах ни у кого из астронавтов нет. А и пожалуй, вообще ни у кого нет — ни полицейских, ни контрразведчиков до сих пор в космосе не встречалось. Максимум, что было, если припомнить, — пара орбитальных мордобоев из-за прокола психологов. Гражински сыпал вопросами в гарнитуру. Хьюстон что-то верещал в ответ.

Альварез вернулся обеспокоенным — пистолета, как и ожидалось, в аварийном комплекте не было. Теперь — самое важное. Допрут или…

— Миссис Шибанова. Мы не хотим никаких осложнений. Если на Луне… — Поверил, скотина! Поверил! — … произойдет… инцидент — мы будем вынуждены принять к господину Третьякову самые серьезные меры. Тем более что репутация господина Третьякова, как участника конфликта с союзником Соединенных Штатов, и так не самая лучшая.

Ну да, пой, пташечка, пой. Сделали из пилотяги-вертолетчика, армейского извозчика, воплощение самого ада. Читали, знаете ли… Точнее, не знаете. В общем, черт с вами.

— Он… Он в «Козявке». Сергей говорил, что без оружия он чувствует себя голым. Он же военный… Он… он сам настоял, чтобы в комплект положили его табельный пистолет… Знаете, он привык именно к нему. — Не загнула? Вроде нет. Мужики часто сходят с ума по стреляющим штукам, а если даже и не сходят сами — вполне поймут такую страсть у кого-то друтого. — Он держит его в луннике. Под пультом. Ну, знаете, где обычно возят фляжку с коньяком. — Конечно, они знали. Контрабанда спиртного ведет свою историю как бы не с гагаринского «Востока». Почти официально покрываемая контрабанда, заметим.

— Миссис Шибанова. Приношу свои извинения еще раз, но мы вынуждены ограничить ваши перемещения по станции, пока ситуация не разрешится. Мистер Кэбот, проследите, пожалуйста, за миссис Шибановой. Я поговорю с Луной сам.

Вот оно. Теперь-то все и решится. Если Серега не допрет — они устроят на станции обыск, и тогда уж точновсе. Она отвернулась и от Кэбота, и от пульта. Ее колотило, а показывать это было категорически нельзя. Кэбот висел сзади, весь серый. Гражински забубнил в микрофон. Ага. Вышел на связь. Не подведи, Серега.

10:05 мск

Луна, Океан Бурь

База «Аристарх»

Пьетро со вчерашнего вечера был чисто мешком стукнутый. Поразмыслив, Третьяков отнес это к творящемуся на Земле безобразию — что и говорить, новости из Европы радости не добавляли. Тем более что «поплыл» итальянец как раз после очередного сеанса связи. Что ему там опять прислали из дома — бог весть, но молчал он, как рыба об лед. Ну, хоть дополнительных обвинений в поедании младенцев не выдвигал — и то хлеб.

Новостные сводки ЦУПа дышали олимпийским спокойствием — все фигня, ребята, фактически внеплановые учения. Сергей цену таким «учениям» знал — свербило в копчике не хуже, чем двенадцать лет назад, перед Осетией. Но он был тут, его бывший полк — там, и помочь своим он не мог ничем. Не душить же гнусного натовца Пьетро страховочным фалом, тем более что итальянцы на троих с французами и немцами опять изображали коллективного кота Леопольда, призывая конфликтующие стороны к миру, дружбе и жвачке.

Вот с американцами он бы поговорил — но тоже на Земле, а тут мордобой, особенно после того ролика, отдавал изрядным бредом. Так что приходилось быть вежливым.

Страдая от сенсорного голода, Сергей попросил было Пьетро добыть ему через «левый» канал подборку не прошедших цензуру новостей, желательно с русских сайтов. Но тот шарахнулся с таким испугом, словно и не он искал подтверждения о страшном третьяковском злодеянии в ноль восьмом. И не он временами покачивал порнуху. Впрочем, сам Сергей тоже не без греха — даром, что ли, Настасья намекнула ему на фляжку армянского, привезенного под пультом «Козявки» и уже пустую на треть? Непонятно только, с чего это она решила поиграть в «заботливую супругу». Конечно, каждая собака, имеющая отношение к кораблю типа «Лунник», подозревает, что полость под пультом, достаточно удобная даже для неповоротливых толстых пальцев скафандра, была сконструирована именно для этой цели — уж больно здорово туда лезет плоская двухсотграммовая фляжка. Но рекламировать-то зачем?

Пульт связи гукнул в три ноты, Пьетро сорвался с места, отбросив использовавшийся вместо пледа спальник Кто там? Гражински? Трансляцию итальянец не врубил, звук шел через наушники. Приходилось довольствоваться половиной разговора

— Yes, sir. Certainly. No, he did not set any questions. Yes — all goes as usually, sir![38]

Вот скотина. Мог бы и по-русски — все-таки рабочий язык базы. Да и на орбите, поскольку американцы лишь арендуют базу как перевалочный пункт, русский тоже формально рабочий. Хотя в быту там тот же «руглиш», что и на низких орбитах.

— Синьор Третьяков. Не могли бы вы подойти к микрофону?

Вставать не хотелось — только пригрелся. Но придется — что-то этой скотине надо. Будет небось выдвигать какие-то претензии — формально старшим по «русскому сектору» лунного и окололунного пространства был он, хотя в Настины орбитальные дела и не лез — не его компетенция. Конечно, понажимать кнопки на станции и в «Союзе» мог и он, так это и Пьетро может. Третьяков выбрался из мешка, протиснулся к контрольной панели. Пьетро сразу отскочил подальше с опасливым видом — видимо, разговор предстоял не из приятных.