– Ты хорошо выглядишь.

– Я?

Марина начала поправлять складки на летящей коротенькой тунике нежно-василькового цвета и по привычке сбивать потяжелевшие от морской соли волосы. Туника была куплена на Сардинии в местном бутике, когда в прошлом году отдыхали с Викой и Женькой в Forte Village[14] под Кальяри, на юге острова. Первой тунику приметила Вика, Марина ахнула и стала убеждать, что цвет её и она давно мечтала именно о такой. Вика упёрлась, оплатила покупку, и они вышли из магазина. Обе долго молчали. Вдруг Вика повисла на шее у Марины и протянула пакет с туникой.

– Дарю!

– Ты что?! Не надо! Тебе она тоже идёт! Не знаю, что на меня нашло!

Они стояли и, как дуры, утирали слёзы умиления.

– Нет, раз я решила, значит, решила. Бери уже! Не кривляйся.

Марина до последнего надеялась, что они всё же раньше вернутся с пляжа, и крутила в голове, в чём предстанет перед Фёдором. Ей хотелось быть красивой, она никак не могла отойти после их последней встречи, во всём виня спортивный костюм Игоря и Викины резиновые сапоги. И вот опять! Головой она понимала, что дело вовсе не в этом, а только в нём и косвенно в ней. Она сопротивлялась ему, не хотела выглядеть побеждённой.

«Ты… хорошо… выглядишь…» – вроде ерунда, слова, к которым она привыкла и слышала тысячу раз. А как зацепило! Всё замерло внутри и разлилось переменчивым счастьем.

Идти к нему в номер было страшновато. Фёдор каждый раз обламывал её. Сегодня удивил. Сразу как вошёл, лёг на кровать, раскинул руки и попросил лечь рядом. – Я страшно устал. Ночью плохо спал. В самолёте заснуть не смог. Хочу тишины. Не знаю, чего хочу. Двигайся ближе.

Его голос звучал глухо, ещё немного, и он куда-то провалится и оставит её одну.

Марина послушно придвинулась совсем близко и положила голову ему на грудь. Он водил пальцами по её спине, пока крепко не заснул. Фёдор спал, а она, боясь пошевелиться, просто лежала рядом. Почему она не может сделать то, чего сейчас так хочется?! Почему не может трогать его, целовать, спящего? Боится, что не позволит? Как-нибудь да выразит своё недовольство? Ей нужна уверенность, что он действительно этого хочет. По-другому у неё не получится. И она ждёт. Ждёт, сама не зная чего. Телефон молчал. Звук был отключён и за ненадобностью остался в сумке. Что она скажет Игорю? Придумает что-нибудь. Встретила знакомую, а туфли, к сожалению, не подошли… Было на удивление спокойно и больше не страшно. Потом ей показалось, что она всё-таки заснула, может, задремала на несколько минут. Услышала голос Фёдора.

– Марин, вставай. Мне пора собираться. Какого чёрта я согласился на ресторан, ещё и в Ницце! Кстати, у тебя не будет проблем? Уже почти восемь.

Он впервые назвал её по имени.

– Как восемь?

Маринка вскочила.

Туника помялась, и она с ужасом разглядывала своё отражение в узком длинном зеркале на створке шкафа у кровати.

– Милый не одобрит твой внешний вид! – усмехнулся Фёдор. – Я бы сразу выкупил, что ты с кем-то кувыркалась. У твоего что, вообще интуиции нет? Или это в порядке вещей?

– Дурак! – это было всё, что нашлось у неё в ответ.

– Ладно, беги. Напишу.

Он открыл дверь, Марина выскользнула в коридор.

– А поцеловать? – крикнул вслед Фёдор.

Ей пришлось вернуться. С огромным удовольствием она по-детски вытянула трубочкой губы. «Вот дура! И откуда это только взялось?! Вроде раньше за собой такого никогда не замечала…» Спустилась на лифте и уже собралась выходить, как лоб в лоб столкнулась с бородатым Магомедом. Он пристально посмотрел на неё. Марина на секунду растерялась и сделала вид, что не узнала. «Смешно! В любом случае, не пойдёт же он докладывать Игорю! Всегда можно сказать, что ошибся. Неприятно! Ещё и чеченец! Надо было вести себя как ни в чём не бывало и поздороваться».

На этом сюрпризы не закончились. Мало того что Игорь был крайне недоволен её долгим отсутствием и сильно волновался, что не брала трубку, так ещё они едут в Ниццу, удалось заказать Petite Maison.

– Как в Ниццу?! – она старалась не смотреть ему в глаза. Потом непонятно откуда взявшимся твёрдым голосом сказала: – Я не поеду! – да так, будто всё решено и обсуждению не подлежит.

– Что значит не поедешь?

Такого Игоря она ещё не видела. Он ходил взад-вперёд по номеру и пытался остыть, чтобы не взорваться. Сашка в наушниках, ничего не слышал, но удивлённо поглядывал то на одного, то на другого родителя.

– Ты себя хоть видишь со стороны? У тебя даже глаза стали как у сумасшедшей! Что с тобой?! Как баба в климаксе!

– А ты-то откуда знаешь, какие бабы в климаксе?!

– Догадываюсь! Быстро собирайся, у тебя тридцать минут. Жду внизу. Саша! На выход!

Игорь так сильно захлопнул за собой дверь, что Марина зажмурилась, точно её наотмашь ударили по щеке.

По дороге в Ниццу они безмолвствовали. Каждый думал о своём. Марина переживала, что подумает Фёдор, когда увидит её в ресторане, Игорь, судя по страдальческому выражению лица, – что был груб и несдержан. Они долго искали место, куда припарковаться, и Марик с Сёмкой звонили по очереди узнать, что случилось и скоро ли прибудут.

Уже издалека было слышно, как на террасе ресторана Petite Maison разворачивается излюбленное действо, когда выносят тортик с горящей свечкой под сопровождение весёлого бэнда и официант приглашает фейковую именинницу на залихватский танец. Именинница, которую выбирали сами работники заведения, смущалась и оправдывалась, что произошла ошибка. Кто в ресторане впервые, велись, думая, что всё взаправду, и дружно аплодировали. Правда, аплодировали и радовались все – и те, кто видел это много раз. Этакая музыкальная фишка со смыслом.

Сёма встречал у входа и бросился обниматься с Игорем. Судя по глазам и возбуждённому виду Семёна, ему было хорошо, значит, публика собралась весёлая и есть объекты в виде эффектных девиц. Из-за суеты в ресторане она долго не могла понять, где сидит Фёдор, и уже подумала, что он остался досыпать в номере. Не успела вздохнуть с облегчением, как увидела его, вернее, почувствовала.

Он сидел к ней спиной в компании ещё двух мужчин и трёх женщин. Та, что напротив Фёдора, выглядела совсем молоденькой и миловидной, и, в отличие от других богато расфуфыренных дам средних лет, была в простой белой рубашке и в бежевых слаксах и смотрела на Фёдора по-особенному, не так, как другие. От неё исходила теплота, и