порой она смущалась. Но было что-то ещё… Покорность! Именно покорность, полная зависимость. Очевидно, что-то их сильно связывает… Но что?

Присутствие Игоря удерживало от дурных выходок. Марина люто ревновала и умирала от любопытства. Случайно поймала взгляд Семёна. Тот показывал Игорю на столик Фёдора. Видно, узнал! Рядом Юля несла какую-то чушь, думая, что Марина внимательно её слушает. Дико раздражал Дэвид со своей американской подружкой. Они ржали на весь ресторан, привлекая к себе внимание. «Надо же, родные братья с Антоном и такие разные!»

Виктор снизошёл до Сашки, и они увлечённо играли в игру в телефоне. Опять заныло в висках – это был явный предвестник головной боли, и она полезла в сумочку искать цитрамон, который всегда таскала с собой. Таблеток не оказалось.

Им вынесли десерт, когда за столом Фёдора началось движение. Сначала встал он, следом молодая девушка. Они явно прощались со всеми и собирались уходить. Марина застыла на мгновение, вцепившись руками в край стола. Потом опомнилась и гордо выпрямила спину. Сейчас он увидит её, и это неизбежно, она не успеет даже выскочить в туалет, тем более идти придётся мимо него. Несколько секунд, и Фёдор, держа спутницу за руку, оказался совсем рядом. Игорь с Семёном привстали и вышли ему навстречу. Они улыбаются и протягивают друг другу руки. И тут она сталкивается с ним взглядом. В его глазах улыбка, но она для всех, не только для неё. Дежурные слова приветствия и вдруг…

– Моя жена. Ирина… Прилетел на несколько дней проведать семью. Они здесь на пару месяцев. Мы снимаем дом в Каннах. А вы? Надолго? В Монако… Лодка… Сардиния… Прекрасно!

Марина поняла, что утратила контроль над своим телом, оно существовало отдельно от её разума и воли. Губы дрожали, и от дурацкой улыбки сводило скулы. Самое противное было то, что он держал Ирину за руку. «Специально! Он специально так сделал! Чтобы я увидела! В этом весь он! Мерзавец! Неправда… Он держал её за руку ещё до того, как увидел меня… – у неё в голове лихорадочно крутился хоровод мыслей. Она искала ему оправдание и натыкалась на очевидные факты – что прилетел он вовсе не к ней. А она просто так. По случаю. – Зачем я была нужна?! Зачем?!»

Она больше никогда не встретится с ним, не ответит ни на одно сообщение. Немые слова, как крупные горошины града, сыпались на неё и больно отзывались где-то в груди, отчего дышать с каждым вздохом становилось труднее. И вдруг пришло осознание того, что она совсем не готова отказаться от него. «Игорь прав! Я сошла с ума… Мне нужна помощь… психолог, психиатр, чёрт или Бог… А хорошо бы и все сразу! Чтобы наверняка! И лучше как можно скорее, иначе я свихнусь окончательно».

– Ну хватит, уже не могу в молчанки играть. Настроение поганое. Прости, если обидел… Ты же знаешь, что не со зла. Иди ко мне…

– Тише! Сашку разбудишь! – Марина отвернулась. – Просто обними меня, и давай спать. Голова раскалывается. Приняла две таблетки цитрамона… – прошептала Марина.

Игорь прижался к ней всем телом, крепко обнял и не ответил. Она взяла его за руку, вспомнила, как точно так же Фёдор держал свою Ирину, и что есть силы сжала её. Игорь уже ничего не почувствовал, он крепко спал.

Утром она наотрез отказалась вставать и ехать на пляж: завтра лодка, наплавается. Может, и подскочит на обед. Пусть сегодня обойдутся без неё. Просила извиниться перед всеми, особенно перед Юлей, что не поставила её в известность, вроде договаривались после пляжа мотнуть по бутикам.

Встала, когда Игорь с Сашей ушли, и то только за телефоном, и опять в кровать. С ней случалось такое, могла весь день проваляться, а Лида носила ей в спальню кофе и поесть. Ей необходимо было набраться сил, особенно когда понервничает или нахлынет непонятная тоска. Как говорила Викуся, всё от повышенной степени эгоизма. Марина и не отрицала, что в чём-то Степан Емельянович был прав: жена она посредственная, мать тоже и в целом польза от неё мизерная.

В WhatsApp ни одного сообщения. Зашла в переписку с «Антониной Мебель». Фёдор был в сети. Она не выходила из чата, невыносимо хотелось что-нибудь написать. Он здесь, совсем близко! Пальцем скользила по экрану, словно он мог ощутить её прикосновение. Она слышала, что между людьми существует незримая связь. Человека рядом нет, но он всё равно с тобой, и никакое расстояние не преграда. Если этой связи нет, чуда не случится, не произойдёт слияния двух энергий. Это как бегущий ток по проводам – куда провели, там и будет освещать всё вокруг. Превозмогая себя, она медленно напечатала: «Я очень по тебе скучаю…» – отправила и от страха закрыла глаза, не зная, что он ответит и ответит ли вообще.

Марина всегда боялась высоты. Она манила её и одновременно пугала. Ей нравилось подходить к краю обрыва или с высокого этажа всматриваться вниз, и страх парализовал, замедляя все жизненные процессы до коллапса. Откуда это взялось – она не помнила, но связывала с детскими снами. Ей часто снилось, что она камнем стремительно летит вниз, рассекая белую пелену облаков, испытывая ужас и наслаждение. Вот и сейчас она поймала себя на мысли, что словила именно такие ощущения.

Марина опять зашла в его чат, сообщение было прочитано, и он что-то печатал ей в ответ. Фёдор писал, потом останавливался, не выходя из сети, исчезал и снова появлялся. Что так долго?! Что хочет ей сказать?! Сообщение было не таким уж и длинным: «Если у тебя есть возможность встретиться, я готов. Могу заехать через тридцать минут. Выходи из отеля и иди налево по улице. Я остановлюсь на перекрёстке. Там нельзя стоять. Постарайся не опаздывать. Захвати купальник. Да? Нет?»

«Конечно, да! Как он мог сомневаться?!» Она бы соскочила отовсюду. Нашла бы причину или просто сбежала без объяснений. «Тридцать минут, всего тридцать минут! Опять эти чёртовы тридцать минут!»

Марина носилась по номеру, не зная, за что хвататься. Собралась как никогда быстро. Бежала по коридору, на ходу застёгивая белую рубашку. «Почему я выбрала именно её?!» Трудно было сознаться, но интуитивно ей хотелось походить на Ирину.

Без грамма косметики, в шортах и простых шлёпках, с мокрыми волосами – только что из-под душа – она спешила к перекрёстку. Спортивная машина с открытым верхом уже ждала. Фёдор улыбался, и она улыбалась в ответ – глазами, губами да всем, что в ней есть, не желая