— В том банковском хранилище — там были карты.

— Какие именно?

— Нью-Йорка. Парижа.

«Париж — жалко его». Слова Кафарова вспыли в памяти Димы. «Теперь, когда Башир убрался с дороги, ССО продемонстрирует миру свое могущество, и после того, что произойдет, одиннадцатое сентября покажется сущим пустяком». Голова у Димы буквально закружилась, и он с трудом заставлял себя сосредоточиться на сержанте Блэкберне и его автомате.

Блэкберн тоже боролся с собой, стараясь отключить эмоции. Неужели этот человек говорит правду? Какова его истинная цель? По крайней мере, он никуда не денется от него до тех пор, пока Блэк не примет решение. Где-то снаружи его ждал Коул, он наверняка хочет знать, что происходит, будет придираться к его поведению, к его поступкам. Как он ненавидел сейчас своего командира!

Блэк приставил дуло автомата к шее Димы.

— Прекрасно, очень убедительно. А теперь на пол.

Он развернул Диму лицом к себе и заставил его опуститься на колени.

— Вижу, тебе очень хочется, чтобы я оказался Соломоном…

— Молчать! — заорал Блэкберн чуть ли не в ухо Диме.

Крик не мог вызвать обвала, но он еще звучал в ушах Димы, когда раздался оглушительный грохот.

На них посыпались камни, куски штукатурки и бетона; казалось, сама гора обрушилась и похоронила под собой бункер. Дима потерял сознание — надолго ли, он не знал. Придя в себя, он почувствовал жуткую головную боль. Глаза и рот были засыпаны пылью. Сначала он не видел Блэкберна. Поднялся Дима медленно, опасаясь, что М4 еще направлен на него. Но волновался он напрасно. Блэкберн лежал на боку; бетонная балка, упавшая ему на грудь, придавила его к полу. Он был в сознании и тяжело дышал.

Если бы Дима не выполнил приказ Блэкберна опуститься на колени, его задавило бы насмерть.

— Ты меня слышишь?

— Конечно, слышу, мать твою!.. — заорал американец.

Дима попытался нащупать его руку.

— Спокойно; я сейчас проверю твои рефлексы.

— Да пошел ты! Не трогай меня!

— Попытайся успокоиться, иначе быстрее истечешь кровью.

Американец смотрел не на Диму, а прямо перед собой широко раскрытыми глазами. Дима тут же понял почему. Нож. Он лежал на полу в нескольких дюймах от лица Блэкберна, и острие было направлено прямо на него. Дима протянул к оружию руку, и у Блэкберна вырвался яростный рев. Дима помедлил, затем все-таки взял нож.

— Только не ножом, только не ножом! Просто пристрели меня!

Дима распрямился, и Блэкберн задышал часто-часто, как безумный.

— Смотри сюда. — Дима развернулся так, чтобы Блэкберн видел, что он прячет нож в ножны на поясе. Поблизости от них, где-то за стеной, снова раздался глухой удар. Дима ничего не видел — только кучу обломков. Может, это товарищи Блэкберна пытаются взорвать стену, чтобы пробиться сюда?

— Дай мне свой фонарь, и я тебя осмотрю, хорошо?

— Нет!

— Ладно, ладно. Ты чувствуешь руки и ноги?

Блэкберн пошевелил конечностями.

— Так, хорошо. Пальцы ног слушаются?

— Вроде да.

— Больно?

— А ты как думаешь?

Дима ухватился за бетонную глыбу и попытался ее приподнять. Но она не шевельнулась. Он попробовал снова, вложив в эту попытку остаток сил. Балка сдвинулась на пару сантиметров.

— Расскажи мне о картах.

Блэкберн, казалось, немного успокоился.

— Что именно?

— Все, что помнишь. Что это были за карты? Висели на стене? Были на них обведены какие-то точки?

Несколько секунд Блэкберн молчал.

Дима сражался с бетонной балкой.

— На карте Парижа… там был кружок на каком-то месте, где было написано «Bourse». — Он произнес слово по буквам.

— Это значит «Биржа».

— Ты уверен?

— Да.

Блэкберн повернул голову и с озадаченным выражением взглянул на Диму:

— Ты хочешь меня освободить?

— А чем я, по-твоему, сейчас занимаюсь?

— Зачем?

— Послушай: то, что ты видел в том хранилище, — это, наверное, самая важная информация, полученная с тех пор, как американцы нашли бен Ладена.

Дима огляделся в поисках какого-нибудь орудия. Он заметил «узи», дуло которого высовывалось из-под груды камней, протянул руку и вытащил его. Блэкберн снова выпучил глаза.

— Черт, у меня рука немеет.

— Ну ладно, давай включим мозги. Возможно, мне удастся сломать балку, выстрелив в нее. — Он с сомнением осмотрел «узи».

— Нет, нет, из этого не получится.

Блэкберн попытался повернуть голову в сторону, чтобы найти свой автомат. Дима проследил за его взглядом:

— У тебя тут гранатомет сорокамиллиметровый. Это рискованно. Придется тебе довериться мне.

Они посмотрели друг на друга. Сейчас не было никаких гарантий того, что их найдут. Рация отключена. А если американцы попытаются взорвать дверь, бункер вполне может полностью обрушиться. У Блэкберна просто не оставалось выбора. Русский был его единственной надеждой.

— Как, ты сказал, тебя зовут?

— Дима Маяковский.

— Ну, значит, давай, Дима.

— Прежде чем я выстрелю, нужно обложить тебя камнями, чтобы куски балки не придавили.

Кондиционер в бункере заглох уже давно, в помещении было жарко, душно. Дима работал быстро, и пот ручьями тек с него, пока он подпирал камнями балку. Затем взял автомат.

— Внимание. Сейчас тебе придется довериться мне на сто процентов.

Дима опустился на корточки около Блэкберна, загораживая его своим телом, и прицелился.

— Закрой глаза. Возможно, будет много пыли.

Он прицелился и дважды выстрелил в кусок бетона.

Ничего не произошло. Дима выпустил еще две гранаты. Балка раскололась, и половина ее слегка пошатнулась. Прежде чем она успела соскользнуть, Дима продел руки Блэкберну под мышки и вытащил его, затем усадил на край расколотой балки. Прошло несколько секунд, прежде чем они смогли перевести дыхание. Блэкберн попытался встать на ноги — у него получилось. Подвигал руками — они были целы. Воодушевившись, он осмотрел полуразрушенный бункер, и взгляд его остановился на «узи», оставленном Димой на полу. Он лежал в нескольких сантиметрах от его руки. Дима тоже увидел оружие, посмотрел на Блэкберна. Тот поднял взгляд:

— Значит, ты настоящий.

— Как и всё вокруг нас, — улыбнулся Дима.

У Блэкберна был такой вид, словно он только что вернулся в мир живых, уже стоя одной ногой в могиле.