— Соврал. Сестру я искал. Ее унес злой колдун Черномор. Мне одна гадалка сказала, что лежит моя сестра в горе, в глубокой пещере. Там вкопаны четыре столба, и между ними на цепях качается хрустальный гроб. Вот в том гробу лежит сестра. Спит. И ее надо разбудить, поцеловав в губы. Только тогда она проснется.

— Врешь! Это невеста! Хотя…я слышала, что вы, аристократы, и на сестрах женитесь, вроде чтобы сохранить чистоту Клана. Извращенцы!

— Сама ты извращенка. Ладно, пусть будет невеста. Я ее поцелую, она вскочит из гроба, и мы с ней сольемся в любовных объятиях. И потом у нас будет сразу два мальчика и девочка. Тройня.

— Брр…плохая примета! Двойня — это уже считается дурной приметой, а тройня…это вообще от демона. Один ребенок — это от бога, второй — тут вмешался Нечистый, а чтобы три сразу — третий точно сын демона!

— Нет. Точно — дочь. Такая как ты. Демоница! Глаза горят, задница тугая, только орехи колоть! Демоница, точно!

— Хи-хи…совсем глупый. Все женщины от бога. От демонов только мальчики. Женись на мне, а? Я верной женой буду, любящей… Или аристократам запрещают жениться на простолюдинках? Так я не совсем простолюдинка, папа из купеческой гильдии, уважаемый человек. И денег у нас побольше, чем у многих аристократов. У вас же частенько одно только имя и остается, а ни денег, ни власти, ни земли нет. Только амбиции и гонор. Ой, прости…я может обидела?

— Я же тебе уже говорил — не аристократ! Простой музыкант! Вот — на гитаре лабаю!

— Чего делаешь?

— Лабаю. Это у нас, музыкантов, язык свой…тайный. Чтобы никто не догадался.

— А кто такой Черномор?

— И это тебе не надо знать. Колдун такой…злой и бородатый. И еще — он карлик. Только член нормальный, аж до земли. Он им любопытных девчонок по башке бьет, и они память теряют, и в него влюбляются.

— Хмм…как интересно…я представила, у меня аж дрожь прошла! И где он живет, Черномор? Вот бы…

— Слушай…дай отдохнуть, а? Иди к папе, спроси — когда мы к столице подъедем. Сколько еще по времени ехать? А то уже надело пыль глотать.

— Зачем к папе? Я и так всю дорогу прекрасно помню. Еще десять дней — без сегодняшнего. Так что ты от меня не скоро отделаешься.

— Вот это и пугает…дай немного посплю, а?

— А не надо было всю ночь с девками кувыркаться! Спать надо ночами!

— А вот тебе не будет неприятно за меня замуж выходить? Я ведь стольких девок уже окучил, да еще и практически на твоих глазах? Я же гадкий развратник! За каждой юбкой волочусь! Вот я бы не стал брать в жены девушку, которая каждую ночь уходит кувыркаться на сеновале с новым мужиком.

— Ну ты же не девушка…ты парень, а парни поступают так, как им хочется. Притом мы с тобой пока не женаты. А то, что на тебя девки вешаются, так это мне даже нравится. Все вешаются — а будешь ты только мой! Ну и научишься с этими девками, потренируешься, значит — и мне сделаешь хорошо. А вот когда поженимся…если что — я и по башке могу дать сковородой. Так что пока развлекайся, набирайся опыта, после свадьбы все прекратишь.

— А если после свадьбы гулять буду?

— Я же сказал — поймаю, прибью. А не поймаю…не сотрешься. Мама всегда говорила, что умная женщина должна иногда быть немного слепой. Но ты на это не рассчитывай, у меня глаза всегда широко раскрыты. А если уж совсем приспичит, меня будет мало — я позволю тебе взять наложницу, или купить постельную рабыню. Я же не всегда смогу тебя удовлетворять — роды, месячные, и все такое. А вы, мужчины, без этого дела не можете. Так что…решим!

— Мда…как вижу, к этому самому делу ты подходишь очень даже обстоятельно.

— А ты как хотел? Я купчиха, я ничего не забываю. Мы люди обстоятельные, иначе бы не выжили.

— Слушай, купчиха…а зачем твой папенька сам водит караваны? Это же опасно! А вдруг ограбят? Вдруг что-то случится?

— А что поделаешь? Такова наша жизнь. Жизнь вообще опасная штука. И войны бывают, и мор, и голод. Зачем сам водит? Глупый вопрос. Не будет водить — не будет прибыли. Или обманут, или украдут, и скажут, что разбойники все расхитили. Папа водит богатые караваны. Сейчас — один караван в год. Раньше успевал два каравана водить. Сейчас необходимости не стало. Каждый караван дает такой доход, что можно было бы всю жизнь на эти деньги жить — всей семьей, безбедно. Так что…мама в городе лавки держит, за хозяйством следит, папа караваны водит, ну а мы, дочери, наследников рожаем. Так принято веками и тысячелетиями, и ничего не будет меняться. Жаль, мама не родила папе сына, продолжателя дела, но…мы же можем родить наследника. Опять же — хороший зять может подхватить знамя!

— Намек, что ли? Очень толсто. Я плохой зять. Никаких знамен подхватывать не собираюсь. И жениться на тебе не буду. А твоему папеньке обещал, что не нарушу твоей девственности под страхом попадания в Ад. Так что можешь о меня не тереться. И ночью ко мне не приходи — прогоню! В очередной раз. Вонючка…

— Я умащалась благовониями! Мылась для тебя! Чем не угодила?

— Мыться надо не для меня, а для того, чтобы быть чистой. И я не люблю, когда от женщины воняет розами. От женщины должно пахнуть чистой женщиной, и немного луговой травой — совсем немного, а не так, как от тебя! Сколько не себя вылила? Целую бутылку?

— Там пробка плохая была, я что, виновата?! И вообще — ты привереда. Приятный запах, не дерьмом же.

— Девушке не пристало говорить про дерьмо. Приторный запах — терпеть не могу. Да еще и вся в масле. Представляешь — я на тебя наваливаюсь, а ты ускользаешь, как угорь! И гоняйся за тобой по всему фургону! Только устанешь.

— Хи хи хи…представила! Скажи, а тебе нравятся мои волосы? Прическа?

— Волосы, как волосы…мой почаще, да и все. А то вши заведутся. Хочешь узнать, какие прически мне нравятся? А не скажу. У тебя хватит дури, чтобы постричься налысо, чтобы мне понравиться. Что?! Эй, эй! Ты чего такую физиономию сделала?! Я пошутил! Мне не нравятся лысые девушки! А какие нравятся — не скажу! Вот волосатые — с мохнатыми ногами и подмышками…и всем остальным — точно не нравятся. Но тебе это не грозит. Ты ухаживаешь за собой, знаю. Видел,