жаровен, над которыми готовились целые туши ханнов, и плыл над пестрой толпой гуляющих. Воздух наполняли запахи жареного мяса, дыма и специфической смеси из дешевых духов, пота и алкоголя.

Мы бродили по торговым рядам. Стараясь не обращать внимания на приставания зазывал, обходили те палатки, где торговали едой и напитками, и ненадолго задерживались там, где продавалась всякая всячина, привезенная из других стран.

Посмотреть тут было на что: расписные веера, кружева, похожие на эльфийские, забавные сувениры из дерева, глины, разноцветных поделочных камней, необычные головные уборы… Через короткое время у меня закружилась голова и неожиданно проснулась истинно женская потребность скупить здесь все, за что зацепился глаз. Но, конечно, я не давала себе воли. Друзья незаметно подталкивали меня, уводя к следующему раю для покупателя. Боюсь, иллюзия не скрыла моих разгоревшихся при виде ярких вещиц глаз.

Мои спутники проявляли больше здравого смысла — не отвлекались на товары и прочие глупости, больше внимания уделяли личностям торговцев, заводили с ними беседы, обменивались новостями, шутили. Купцы с готовностью отвечали: настоящих покупателей в этот поздний час было немного — по рядам, в основном, шатались такие же зеваки.

Мы уже заканчивали обход, когда со мной произошел казус, показавшийся нам вначале незначительным. Лесс завел разговор с торговцем коврами, Яр и Найрет остановились немного поодаль — их отвлек один из зазывал. Стоя у прилавка, я с любопытством рассматривала ковры с необычными узорами. Это была феерия линий, переплетающихся, меняющих форму, цвет, толщину. Здесь не было привычной для меня симметрии геометрических или растительных форм, не было и пестроты, аляповатости. Кажется, я могла бы любоваться этим вечно. Как утверждал тучный торговец, эти ковры были доставлены морем, аж из самого Табхайера — южного континента, где находится государство огненных драконов.

Очарованная изящными переливами цвета, я не заметила, как к прилавку подошел кто-то еще, и опомнилась только когда меня грубо толкнули в плечо. Обидчиком оказался тип среднего роста в сером плаще, лицо полностью скрывала густая тень от накинутого на голову капюшона. Сейчас, когда я разглядывала его, показалось, что и он внимательно рассматривает меня. Стало жутковато: словно смотришь в темноту колодца и чудятся страшные монстры, пялящиеся на тебя из его мрачных глубин. Я попятилась и отошла к оборотням, потирая ушибленное плечо.

Яр тут же подскочил к невеже и рывком развернул его к себе:

— Ты устал от жизни, приятель?

Теперь мужчина повернулся к яркому свету фонарей, но мрак под его капюшоном не рассеялся, а наоборот еще больше сгустился. Я больше не сомневалась, что это иллюзия, — этот человек сильный маг, возможно, боевик. Ох, зря Яр с ним связался!

Однако мои страхи оказались напрасными. Мужчина отступил от оборотня и низко поклонился, без слов принося извинения. Почтительный и даже подобострастный жест, по-видимому, убедил Яра в том, что толкнули меня не намеренно; оборотень вернулся к нам, а тип в плаще исчез в темном проходе между палатками.

— Больно? — спросил меня Лесс, он оставил торговца и присоединился к нам, как только Яр полез разбираться.

— Нет, но сам тип очень странный. Тень на его лице была слишком густой для того, чтобы быть натуральной.

— Да, я тоже заметил, — согласился Найрет. — Пожалуй, этот мужик — единственная странность здесь. Все остальное совершенно обыкновенное. Пошли, ребята, посмотрим представление!

* * *

Мы направились к центру площади: туда, где на деревянном помосте полным ходом шла театральная постановка. Благодаря широким плечам и статусу моих спутников (а он соответствовал их дерзости), густая толпа расступалась перед нами, и вскоре мы пробили себе удобное местечко, неподалеку от сцены. Здесь было хорошо слышно актеров, но для того, чтобы смотреть представление, требовался высокий рост, а его у меня нет. Впрочем, проблему быстро решили: друзья дали кому-то из толпы несколько монет, и нам принесли грубо сколоченный ящик. Меня поставили на него, и я получила возможность видеть то, что происходило на сцене.

Я никогда не бывала в театре, зато жадно читала все пьесы, какие только попадались в библиотеке. Конечно, по книгам я давно составила представление о театре и сценическом искусстве, но читать и видеть воочию — разные вещи.

На дощатом помосте при помощи натянутых грубых холстов, имитирующих стены, было создано подобие пещеры. В центре на каменном возвышении лежала молодая девушка в золотистом наряде. Ее прекрасные белокурые волосы красивой волной ниспадали на черный камень. Руки сложены на груди, как у покойницы. На лице застыло умиротворенное, кроткое выражение.

На сцене появился мужчина в длинном белоснежном шелковом одеянии, в руке он держал изогнутый клинок, и я сразу поняла, что мы попали на последний акт пьесы «Сказание о драконе и деве из иного мира», которую написал иллирийский сказитель Зар Шах более трех тысячелетий назад. Имена в этой популярнейшей до сих пор пьесе изменены, но история любви моих далеких предков — Вардена арк’Лейра и Оливии Кейдн, которые встретились в 1955 году эпохи Мира и умерли с разницей в один день двести пять лет спустя, передана достоверно.

Эту пьесу, как и легенду, я знала наизусть, и ни разу не могла удержаться от слез, читая историю любви, которая закончилась неизбежной смертью любимой супруги. Смертью, которую Варден оттягивал с помощью магии, сколько мог. К сожалению, драконы живут слишком долго и вынуждены хоронить своих возлюбленных, если они другой расы. Именно поэтому большинство из них отвергают саму идею любви, не желая потом веками влачить бессмысленное существование; по крайней мере, так объяснял мне учитель. А вот Варден арк’Лейр, храбрый воин и военачальник, не захотел жить без любимой и пронзил себе сердце ритуальным кинжалом из арнийской стали.

И вот, простившись в предыдущей сцене с родителями, своими детьми и внуками, получив благословение Повелителя Иллирии, Варден входит в пещеру, где покоится тело его возлюбленной жены, и прощается с ней, с небом и с жизнью.

Зазвучал стихотворный монолог — трогательные, полные боли и любви слова… и я подавила разочарованный стон. Актер, как и требовалось для этой роли, был хорош собой и статен, обладал зычным голосом, но почему-то не дал себе труда подавить в своей речи грубый акцент. Вероятно, он приехал в Ильс откуда-то с востока, а может, его привезли вместе с теми чудесными коврами из заморского Табхайера. Досадный недостаток — это портило впечатление — но все равно, когда дракон поцеловал свою мертвую возлюбленную и поднял кинжал, на моих ресницах повисли две большие капли, и я совсем неэлегантно хлюпнула носом. Лесс нашел мою руку и осторожно пожал