Салон машины вновь разрезает телефонная трель. На этот раз звонят Дану. Не отнимая ладонь от живота, мужчина отвечает на звонок.

— Слушаю, Карим Мухтарович… Да, Лейла со мной… Простите что так получилось. Мне необходимо поговорить с вашей дочерью… Да, я понимаю… Нет, гарантирую… Хорошо. Спасибо!

Какое-то время они сидят молча. Напряженно прислушиваясь к тому, что происходит внутри. Порой улыбаясь, но тут же пряча улыбки, стоит их глазам встретиться.

— Отвези меня домой! — наконец требует девушка. — Я устала и мне вредно волноваться.

— Да. Конечно.

Дан послушно заводит машину, даже сам не замечая, как превращается из сурового цепного пса в маленького домашнего песика. Хотя нет. Рядом с ней он уже давно стал таковым.

Обратно едут молча. По пути встречая машину с охраной, которая пристраивается к ним в хвост. Дан тормозит возле ворот и ждет, когда разъедутся тяжелые створки. Конечно, он завезет ее во двор. До самого крыльца. Он бы и до комнаты ее на руках донес. Но боится, что для этого еще слишком рано. Ведь беременным нельзя волноваться. А что еще им нельзя? И что можно? Нужно будет обязательно почитать!

— Спасибо, что подвез, — бормочет Лейла, пытаясь открыть дверь, которая все еще заблокирована. — Ты меня отсюда выпустишь или как?

— Я хочу увидеться с тобой завтра.

— Хотеть не вредно. Дверь открой!

Замок блокировки щелкает, и Лейла вываливается наружу. Ее тут же окружает охрана.

— Принцесса, я буду ждать тебя у ворот каждый день! Пока ты ни захочешь со мной поговорить.

— А что потом? — спрашивает она.

— А потом мы поженимся.

— Дурак!

Девушка разворачивается и устремляется домой. Скрывается за массивной, железной дверью и не может сдержать улыбки. Она, конечно, его еще не простила. Но то, что он вернулся наконец-то, принесло в душе долгожданный мир. Ребенок в животе никак не может угомониться. Впрочем, как и она сама. Сердце стучит как заполошное.

В сумочке опять трезвонит телефон. Снова отец. Последнее время она вся на нервах. Наверно гормональный фон сбился. Поэтому порой грубит отцу, а потом ужасно жалеет. Вот и сейчас сил общаться с обеспокоенным родителем совершенно нет.

Она сбрасывает вызов. Ничего страшного. Он позвонит охране. Убедится, что с ней все в порядке и успокоится. Это гораздо лучше, чем если она опять на него накричит. В конце концов он ни в чем не виноват. А наоборот.

В трудную минуту сумел ее поддержать. Не отвернулся, когда узнал о беременности. И протянул руку помощи. Одобрил ее решение оставить ребенка. Решение, которое далось так легко. Конечно, она не будет делать аборт. Денег и любви в их семье хватит еще для одного маленького члена. А то, что этот ребенок от человека которого она любила… любит, только укрепило уверенность.

И ни разу об этом не пожалела. Дети не виновны в ошибках своих родителей. Да и беременность сделала ее более взрослой. Нет, она ни о чем не жалела. Быть может, только об этих шести месяцах. Так бездарно ими упущенных.

Закрываясь в своей комнате, Лейла садится на кровать, продолжает вертеть в руках телефон и вспоминает тот день, когда он ушел. Как она тогда долго плакала, а потом слегла на несколько дней с горячкой. Тот момент, как впервые узнала, что беременна, сделав тест скорее для подстраховки. И до последнего не верила, что тот не обманывает. Пока врач на узи ни подтвердил результаты.

Помощь и поддержка Ника тоже бесценна. Когда-то она хотела разорвать их дружбу. Хорошо, что этим планам не суждено было сбыться. Он один из немногих, что не отвернулся от нее.

Инцидент с подругой заметно ее подкосил. В универе поползли слухи. Куда же без этого. Кто-то жалел Лейлу. Кто-то обвинял. Хотя в первом она не нуждалась, а последнего не заслужила.

На какое-то время она стала центром всеобщих сплетен. Что, впрочем, не особо ее трогало. А вот будущее положение новоиспеченной мамочки заметно било по нервам. Да еще и Дан исчез.

Не то чтобы она искала его с собаками. Скорее ждала, что вернется. Как уже один раз это сделал. Но он не пришел. Ни через месяц. Ни через два. Ни даже через пять. Дурацкая надежда таяла в душе, как зажженная, ярко горящая свеча. Поэтому не говорить о ребенке решила из вредности. Из мести. Мелкой, но греющей душу. Вместо той надежды, что умирала день за днем. Пока совершенно не исчезла.

Она не будет больше его ждать. Сколько можно? Да и зачем? Может пора уже определиться: она хочет быть с ним или нет?!

Но сколько бы раз она ни задавала себе этот вопрос. Ответа на него никогда не получала. Ведь израненная гордость твердила одно, а тоскующее сердце другое. И она, как и в первый раз, разрывалась между этими двумя противоречивыми чувствами.

Увидеть его сегодня на дороге перед собственной машиной стало настоящим сюрпризом. Конечно, она сначала рассердилась. В лицо ему была готова вцепиться собственными ногтями, чтобы расцарапать. Чтобы больше никому не доставался.

Затем попыталась понять, зачем он пришел. А в довершении ко всему еще и обиделась. Ведь он подумал, что ребенок не от него. То есть она тут после расставания, как ни в чем не бывало, побежала прыгать в постель к другому? Замечательного же он о ней мнения! Ничего не скажешь.

Лейла замахивается и бьет кулаком подушку. На коленях срабатывает телефон. Слегка вибрируя и оповещая о полученном сообщении. Очень осторожно, с легким напряжением она активизирует экран. И чувствует, как по собственному лицу расползается улыбка. Гадина такая! Прикусывает губы до боли, но и это не спасает.

Снова и снова перечитывает текст, заучив его буквально до оскомины на языке.

«Я буду ждать тебя столько, сколько потребуется. Ребенка, кстати, запишем на меня. Свадьбу сыграем, когда захочешь. Но знай одно: весь периметр теперь под моей пристальной охраной и убежать больше не получится. Твой верный цепной пес».

Начитавшись до тошноты, до почти реального приступа. Как же давно их не было. А вот в первом триместре они ее знатно помучили. Заваливается на кровать. Начинает медленно гладить свой аккуратный животик и не может перестать улыбаться. Заранее предвкушая все те пакости, которые устроит своему бывшему охраннику.

— Малыш, надеюсь ты пойдешь в меня и не дашь своему папочке спуску, — приговаривает, продолжая нежно водить ладонью по животу. — Мы ему устроим веселую жизнь. Правда!?

Сама не понимает зачем? Но мысли об этом приносят в душу покой и облегчение.