– А как же ты тогда деньги получила?

– Так она просто позвонила. Поблагодарила за хорошую работу и сказала, что деньги в почтовом ящике. Я мигом вниз, и точно, лежат, хорошенькие...

– Дура ты. Полная дура... Из-за этих хорошеньких тебе хорошенький срок влепят...

– А ты не дура? – вскипела вдруг Лида.

– За разговором следи! – одернула ее Лариса.

– А ты за Игнатовым следи... Думаешь, умная такая, да. Принц к ней подошел, она же отвернулась. Он к ней пристает, она ушла... Думаешь, до паники его довела, да?.. Довела. До белого каления ты его довела, вот что... Ты когда у него дома последний раз была?

– Когда надо, тогда и была.

– Да не бываешь ты у него. Динамишь ты Игнатова... Дура, потому и динамишь. Он же в тебя как пацан сопливый втюкался. Ни на кого он так не западал, как на тебя. Я б на твоем месте уже давно под венец его потащила...

– Но ты ж не на моем месте.

– Жалко, что не на твоем... Да ты не переживай. Игнатов – мужик коммуникабельный. Комфорт любит, как внешний, так и внутренний. Без тебя у него дискомфорт. Так он уже нашел, чем вакуум этот заполнить... Ты думаешь, почему я про его дом тебя спрашивала?

– Почему?

– Да потому, что я к нему на днях приезжала. Думала, что он меня пригреет, приласкает. Ан нет, у него уже другая утешительница была.

– Кто?

– Что, задело?

– Да нет, просто спрашиваю, – стараясь сохранять невозмутимость, сказала Лариса.

– Знаю я это просто. Ты, может, и бой-баба. А замуж-то тебе все равно хочется. И не за мента какого-нибудь, а чтобы побогаче был... Зря ты с Игнатовым играешься. Смотри, как бы на бобах не остаться...

– А мне и на бобах неплохо.

– От бобовой диеты пучит.

– А это смотря кого... Кстати, в изоляторе сегодня гороховый суп дают.

– Подкалываешь?

– Ну так и ты же мне какой-то утешительницей голову морочишь.

– Так я правду говорю. Есть у него утешительница. Не знаю, любовь ли у них, но одну ночку они точно вместе провели...

– А какое мне до этого дело? – пожала плечами Лариса. – Игнатов взрослый мужчина, половозрелый и к тому же свободный. Он вправе ночевать, с кем сочтет нужным...

– Все равно не поверю, что тебе все равно... Ты вот Эдика из больницы не забирала.

– А он что, маленький, чтобы его из больницы забирать? Или он – роженица, чтобы его с ребенком цветами встречать...

– Не знаю, не знаю. Лично я за ним заезжала...

– Потрясающе. Ты его в больницу отправила, ты же его и забирала...

– Да не получилось у меня его забрать. Опять эта сучка помешала. Он с ней уехал...

– Смотри, какой мужчина! Женщины за его милостью в очередь выстраиваются.

– Но тебе-то можно пройти без очереди. Пока можно... А то эта мадам его к рукам-то приберет... Кстати, дама она состоятельная. И очень-очень красивая. Может, чуть постарше тебя. Зато ездит на роскошном «Лексусе». И одета как модель Пьера Кардена...

Из всех знакомых Ларисе женщин только Белла Бакатина ездит на «Лексусе».

– Машина какого цвета?

– Бежевого... А тебя что, только это интересует? Лучше бы ты спросила, какие у нее параметры. Девяносто—шестьдесят—девяносто...

– Ты что, измеряла ее?

– Да нет, у меня на это глаз наметанный... А одевается как! Даже представить невозможно в форме почтальона...

– При чем здесь почтальон?

– Да есть соображение... – задумчиво протянула Лида.

В ее голосе не было ни одной истерической нотки.

– Я тут прокручиваю в голове ту «почтальоншу», которая мне деньги приносила, и эту, которая на «Лексусе». Небо и земля. А вот глаза... Глаза одни и те же... Может, я ошибаюсь...

– А если не ошибаешься?

– Тогда я совсем чокнутая... Если эта дамочка хочет замуж за Эдика, зачем она его заказала? Ведь его могли и убить...

– Тогда бы ты привлекалась за убийство. А сейчас за тяжкий вред...

– Зато эта дамочка чиста и невинна. И еще с Эдиком трахается... Нонсенс какой-то, загадка двадцать первого века... Знаешь, я бы постаралась решить эту загадку. Если бы вы меня отпустили...

– Чего не могу, того не могу. К тому же криминальные загадки в нашей компетенции...

Появился Жаворонков. Показал на часы – пора закругляться. Лариса его поняла.

Толик проводил ее до машины.

– Отличная тачка, я погляжу.

– Можешь за руль сесть.

– А прокатиться?

– Прокатись.

– По Садовому можно?

– Не заплутаешь?

– Да ты что, я Москву как свои пять пальцев знаю. У отца машина, так я по вечерам...

– Бомбишь?

– Хуже. Девчонок катаю. Сама понимаешь, молодой, неженатый...

– Это ты на что намекаешь?

– А то, что тебя прокатить хочу, да с ветерком.

– Прокати. Парень ты хороший. Чего с тобой не прокатиться... Только не знаю, что Игнатов скажет, если мы с тобой далеко-далеко вдруг заедем...

– А что, можем заехать?

– Надежды юношей питают... Я тебе для чего про Игнатова сказала?

– Про какого Игнатова ты говоришь?

– А которым ты занимаешься... Да, Толик, да, такая вот она, судьба-злодейка.

– Так ты неспроста Игнатова ведешь?

– Неспроста.

– Значит, вы с ним...

– Мы с ним просто друзья, Толик... А ты чего не едешь? Вроде катать меня собирался... Или уже расхотелось?

– Да нет, поехали...

Толик выехал из Кривоарбатского переулка в Плотников. Оттуда в Глазовский.

– Здесь твоего Игнатова помяли.

– Не моего, а нашего... Толик, я же тебе говорю, мы с Игнатовым просто друзья...

– Друзья так друзья, я что, против?

– Кое-кто против. Лида, например.

– Ну да, она говорила, что Игнатов бросил ее ради какой-то красотки, ну она ему и отомстила...

– Отомстить-то она ему отомстила. Но сама бы она до этого не додумалась. Она про заказчицу тебе ничего не говорила?

– Говорила. Да только враки это. Чтобы участь свою облегчить.

– А если не враки?

– Честно сказать? Как сыскарь сыскарю?

– Так и скажи.

– Не буду я этой таинственной заказчицей заниматься. И без того мороки хватает. Лиду с ее мальчиками закроем – по заслугам. И дело закроем. У меня, между прочим, еще пять мордобоев на полке. Сама понимаешь, Арбат обслуживаем, а тут разгульный люд собирается...