Где-то на выходных я поняла, что у меня большие неприятности, когда дело дошло до Крида. То, что я начинала чувствовать… это было не просто глупое маленькое увлечение, что-то, что возникло ни с того ни с сего и так же легко ушло. Нет, дело было не только в этом. Когда я смотрела на него, мое сердце учащенно билось. Когда я встречалась с ним взглядом, моя кожа становилась горячей. Когда я думала о нем, мои мысли разбегались, и я думала о вещах, которых у меня никогда раньше не было, например, о жизни с ним.

Как долго это будет продолжаться? Оставит ли он меня с разбитым сердцем, вынужденную вернуться к отцу? Я не хочу думать об этом.

Не обращая внимания на мою неуверенность и легкое недомогание, благодаря этой таблетке, это были хорошие выходные. В понедельник врач Крида придет домой, странствующий врач, я полагаю? Он принесет таблетки, чтобы дать мне, вместе с рецептом, который я могла бы пополнять где-нибудь в другом месте, но опять же, я понятия не имела, как это работает.

Я так нервничала весь день в понедельник, что даже Бет поняла что-то не так. Я сказала ей, что помогу ей во вторник или среду, что сегодня я занята, но не сказал ей почему. Я сильно сомневалась, что нормальные девушки были бы так взволнованы и встревожены переходом на противозачаточные средства.

Было чуть больше половины третьего. Я заканчивала свое последнее занятие на сегодня, готовая пойти домой и встретиться с этим доктором. Собрав свою сумку, я последовала за толпой студентов, выходящих из лекционного зала, и вышла на улицу. Сразу за зданием было установлено несколько бетонных скамеек, а также стойка для велосипедов и мусорный бак. Там всегда околачивались люди, и сегодняшний день ничем не отличался. Я не обращала внимание на людей, задержавшихся у дверей здания, и продолжала идти. Я отошла футов на двадцать от здания, когда сильная рука обхватила меня за предплечье и оттащила в сторону, с тротуара на короткий травянистый участок рядом с велосипедной стойкой.

У меня даже не было времени стряхнуть с себя руку и потребовать объяснить, какого черта происходит, потому что, когда я повернула голову, чтобы увидеть владельца руки, я увидела лицо, которое, как я думала, никогда больше не увижу. По крайней мере, какое-то время. На меня уставилось изможденное, морщинистое лицо с сердитым выражением. Его волосы были сальными, как будто он не мылся несколько дней. Он медленно отпускал мою руку и не сказал ни единого слова, просто пристально глядя на меня.

— Папа? — Я едва смогла вымолвить это слово. Мир закружился вокруг меня, он был абсолютно последним человеком, которого я думала увидеть, особенно здесь, в кампусе. — Что ты здесь делаешь? — Я сглотнула, задав этот вопрос, и мне потребовалось все мое мужество, чтобы не дотянуться до своей шеи. Сейчас он не душил меня, но воспоминание вспыхнуло у меня в голове живо и красочно, интенсивно, как будто это произошло только вчера.

— Искал тебя, — сказал он мне, как будто это было очевидно, и я предположила, что так оно и было, потому что ради кого, черт возьми, еще он мог быть здесь?

Все, что я смогла сказать, было:

— Зачем?

— Пора возвращаться домой, Тейлор, — сказал папа тем же тоном, каким он всегда говорил мне, что делать. В прошлом я всегда опускала голову и делала все, что он хотел, просто чтобы он не сердился. А если он был пьян, что ж… в девяти случаях из десяти он выходил из себя.

Я не… Я не знала, что ему сказать, но я определенно не собиралась идти с ним домой.

— Папа, я…

— Послушай, я знаю, что сделал кое-что, чего не должен был делать, может быть, сказал кое-что, чего не должен был говорить, но это не значит, что ты можешь просто уйти. Я твой отец, Тейлор, и то, что я говорю, остается в силе. Ты забыла, что это я плачу за это место?

Я была в нескольких секундах от того, чтобы поправить его, напомнить ему, что я брала ссуды, чтобы оплатить свое обучение, следовательно, это были деньги не из его кармана, это были деньги из моего будущего кармана, но я этого не сделала. Это было бы только пропущено мимо ушей.

Вместо этого я сказала:

— У меня все хорошо, папа. Это все, что должно иметь значение.

— Ну, а у меня нет, — прошипел он, уродливо нахмурившись. — И ты сейчас же пойдешь со мной домой. — Он потянулся ко мне, чтобы схватить за запястье и, вероятно, потащить за собой, чтобы вернуть меня домой, где я застряла бы с ним навсегда, но я отскочила в сторону, увернувшись от его протянутой руки.

— Нет! — Я поняла, что немного повысила голос, поэтому постаралась понизить его, когда продолжила: — это не так. Я нашла другое место для ночлега, папа, и я остаюсь там. Мне жаль, но я не поеду с тобой домой.

На самом деле он хотел, чтобы я вернулась домой только для того, чтобы у него был кто-то, кто позаботился бы о нем и о доме. Готовить, убирать, стирать белье, следить за тем, чтобы все счета были оплачены вовремя, это то, о чем ему следовало бы беспокоиться, а не мне. Я была его дочерью, и все же я так долго вела себя как взрослая в доме. И не только это, но и то, что я терпела его оскорбления и иногда избиения, потому что мне больше некуда было идти.

Что ж, теперь у меня было другое место, и я не собираюсь оглядываться назад.

Его лицо исказилось в усмешке, и я ничего не могла с собой поделать, я бросила взгляд через плечо на других студентов, проходящих мимо по тротуару, проверяя, заметили ли они происходящую сцену. Несколько человек бросили мимолетные взгляды в нашу сторону, но не остановились. Большинство делало вид, что ничего не замечает.

— Чушь собачья, — выплюнул отец. — Где, черт возьми, ты остановилась, а? У тебя есть друзья, о которых я не знаю? — Тон, который он произнес, был одновременно яростным и презрительным, как будто он не мог поверить, что у меня могут быть друзья, не говоря уже о друге, который позволил бы мне остаться с ними на неопределенный срок.

Мне не понравился взгляд, которым он меня одарил, и не понравился намек на то,