«Довольно! Насмотрелась досыта!»

Ей ужасно захотелось выбраться из этого дома. Закрыв дверь, ведущую из коридора в спальню, Кэтрин замедлила шаг. Внизу Мойра Боланд продолжала болтать по телефону. Голос звучал гораздо громче, чем прежде. Должно быть, ссорилась с кем-то.

Кэтрин подошла к открытой двери в детскую. На кровати на животе лежала Дирдри, уставившись завороженным взглядом в телевизор. Ее подбородок покоился на сложенных вместе руках. На лице — предельно серьезное выражение. Девчушка была одета в голубую футболку с длинными рукавами, носки того же цвета и комбинезон. Дирдри так увлеклась телевизором, что не сразу заметила появление на пороге ее комнаты незнакомой тети.

Здравствуй, — сказала Кэтрин.

Девочка посмотрела в ее сторону, затем медленно повернулась на кровати, не спуская с нее взгляда.

Что ты смотришь? — попыталась завести беседу женщина.

«Опасного мышонка».

Я видела этот сериал. Его показывали в Америке. Моя дочь, когда была маленькой, любила серию «Беглецы». Сейчас ей уже пятнадцать лет. Она почти такая же высокая, как я.

Как ее зовут? — приподнявшись, с интересом спросила девочка.

Мэтти.

Дирдри задумалась.

Кэтрин шагнула вперед и осмотрелась: плюшевый мишка фирмы «Паддингтон», очень похожий на того, что некогда был у Мэтти; фотография Джека в белой футболке и бейсбольной кепке; детский рисунок взрослого мужчины и маленькой чернокудрой девочки; маленький белый столик, исписанный «волшебным маркером»; вырезанная из какого-то журнала фотография голубого неба…

«Что девочка знает о судьбе своего отца? Известно ли ей вообще, что ее папа погиб в авиакатастрофе?»

У вас смешное произношение, — сказала Дирдри.

Разве?

У девочки был британский акцент — ничего ирландского или американского.

Вы говорите, как мой папа, — сказала она.

Кэтрин медленно кивнула.

Вы хотите посмотреть на мою куклу Молли? — спросила девочка.

Да, — прочищая горло, ответила женщина, — с удовольствием.

Идите за мной, — делая пригласительный жест рукой, сказала Дирдри.

Вскочив с кровати, она прошла в угол комнаты, где стояли кукольный платяной шкаф и сундучок из популярной серии «Американская девочка».

Мой папа подарил мне ее на Рождество, — протягивая куклу Кэтрин, произнесла Дирдри.

Мне нравятся ее очки.

Вы хотите увидеть ее школьный ранец?

Конечно.

Хорошо. Садитесь на кровать. Я вам все покажу.

Дирдри вытащила из шкафчика и сундучка крошечные платьица, игрушечную парту, кожаный ранец с миниатюрными книжечками, карандашик с тонюсеньким грифелем и пенни «голова индейца».

Это папа подарил тебе все эти игрушки на Рождество?

Девчушка поджала губки и задумалась.

Не все, — наконец сказала она. — Санта Клаус подарил мне… это… и вот это…

Мне нравятся волосы Молли. У моей дочери была когда-то похожая кукла, но Мэтти обрезала ей волосы. К сожалению, игрушечные волосы не отрастают. Потом моя дочь очень сожалела о своем поступке.

Перед внутренним взором Кэтрин возник калейдоскоп ярких картинок-воспоминаний…

Шестилетняя Мэтти съезжает на дребезжащем трехколесном велосипеде с холма, а ее испуганные родители беспомощно провожают ее глазами. Тогда все обошлось и гордая дочь, слезая с велосипеда, крикнула взволнованным родителям: «Я справилась с управлением!»

Мэтти, нацепившая себе на лицо красный клоунский нос и игрушечные очки, засыпает, свернувшись калачиком, на диване…

День благодарения. Четырехлетняя дочь прибегает к Джеку и возбужденно кричит: «Мама приготовила рахат-лукум!»

Куда теперь девать эти воспоминания?

«Я похожа на женщину, которая после развода смотрит на свое свадебное платье, — думала Кэтрин. — Стоит ли хранить его после того, как любовь умерла?»

Я не буду стричь ей волосы, — пообещала Дирдри.

Молодец! А папа был у вас на Рождество? Иногда папы должны работать на праздники.

Да, он отмечал Рождество с нами, — заверила Кэтрин девочка. — Я подарила ему закладку. Я сама ее сделала, наклеила туда фото — я вместе с папой. Закладка мне так понравилась, что папа вернул ее мне. Показать вам?

Да. Покажи.

Дирдри заглянула под кровать, ища свое «сокровище».

Вот. Нашла.

Засунутая в большую, богато иллюстрированную книгу закладка представляла собой полоску разноцветной бумаги, на которую была наклеена маленькая фотография. Женщина наклонила голову, вглядываясь в мельчайшие детали снимка.

На ступенях раздался скрип шагов.

На чердаке ее дома в Фортуна-Рокс хранилась коробка с платьями для кукол серии «Американская девочка». Полубезумная мысль промелькнула в голове у Кэтрин: подарить Дирдри эти платьица для ее Молли.

В проеме двери появилась Мойра. Ее руки были скрещены на груди.

У тебя очень красивая кукла, — вставая с кровати, сказала Кэтрин.

Вам надо идти? — спросила девочка.

Да, к сожалению, надо…

Мойра посторонилась, пропуская американку. Кэтрин быстро сбежала по лестнице, хозяйка дома следовала за ней по пятам. Кэтрин потянулась к висящему на спинке стула пиджаку.

Дирдри сказала, что Джек отмечал Рождество с вами, — продевая руки в рукава пиджака, произнесла американка.

Мы праздновали раньше… заблаговременно…

Кэтрин по собственному опыту знала, что такое праздновать Рождество заблаговременно.

Подойдя к книжному шкафу, она с интересом пробежала глазами по корешкам книг: «Замалчивание» Брайана Мура, «Кэл» Бернарда МакЛаверти, «Сердце повстанца» Кэвина Тулиса, «Лютый голод» Сесил Вудхем-Смит… Следующее название было на не знакомом ей языке. Кэтрин взяла книгу с полки и спросила у ирландки:

Она на гаэльском?

Да.

Где вы учились?

В Квинсе. Это колледж в Белфасте.

Да?! И вы стали…

Стюардессой, — усмехнулась Мойра. — В Ирландии самая квалифицированная в Европе рабочая сила.

А ваша дочь знает, что случилось с Джеком? — спросила американка, поставив книгу на место и берясь за пальто.

Да, — стоя в дверном проеме, сказала ирландка, — но я не уверена, что Дирдри отдает себе отчет в происшедшем. Ее отец очень редко бывал дома. Мне кажется, она воспринимает его смерть как еще одну долгую отлучку.

«Ее отец», — отметила про себя Кэтрин.