Войдя в дом, она вместо того, чтобы отправиться в кухню, разливать охлажденный льдом чай по стаканам и резать лимон на тоненькие кружочки, остановилась у огромного окна «длинной» комнаты и несколько секунд наблюдала за Мэтти и Робертом. Дочери явно не хватало навыков обращения с ножом, но опытный Роберт, догадавшись, что этот нож раньше принадлежал ее отцу, предпочитал тактично стоять в стороне, ожидая, когда его попросят помочь.

Кэтрин думала о Мойре Боланд, отбывающей свой срок в североирландской тюрьме, и Джеке, чей труп навсегда поглотили волны Атлантического океана. Насколько проще было бы переносить утрату, если бы во всем случившемся можно было обвинить кого-то конкретного: мать, бросившую Джека в детстве; жестокость отца; строгость священника в колледже Святого Распятия; Вьетнамскую войну; переходный возраст; скучную работу в авиакомпании; поиски смысла жизни или желание рискнуть всем ради любимой женщины. Однако Кэтрин прекрасно понимала, что все намного сложнее. Мотивация поведения Джека так и останется для нее не понятой до конца. Она могла состоять из хитрого сплетения десятков побуждений, в которых не отдавал себе отчета даже он сам.

Лотерейный билет Кэтрин нашла там, где положила его несколько месяцев назад, — под часами, на каминной полке. В ее мозгу уже давно зрел план.

На крыльце Мэтти закончила разделывать свой улов и теперь складывала рыбное филе в целлофановый кулек. Роберт помогал ей.

Кэтрин набрала лондонский номер подруги Мойры.

Долгое время никто не брал трубку. Наконец человек на противоположном берегу Атлантического океана решил нарушить молчание.

Я хочу узнать, что стало с ее детьми, — сказала Кэтрин.