— Знаешь, я поколотила тебя бесплатно! И сделала бы это еще раз.

Саймон укоризненно покачал головой.

— Морри, а банк какой?

— Сначала деньги.

Саймон снова протянул руку, и Морри жадно схватил деньги, прикрыв глаза, ощупывая бумажки, нежно, как грудь любовницы.

— «Уэллз-Фарго», — сообщил он, — на углу Фест-стрит и Пайн. Деньги были оставлены на мое имя.

— А ты не спросил, кто их оставил?

— А зачем?

— Спасибо, Морри, — кивнула Лили, поднимаясь. — Лейтенант Доббс считает, что тебя выпустят не раньше полудня. Он пообещал ничего не говорить твоему адвокату. Мой тебе совет: проваливай отсюда, да подальше, где тебя никто не знает. Меня тебе бояться нечего. Но вот та женщина, что тебя наняла, не угомонится, пока не увидит тебя мертвым, и, вполне возможно, прикончит тебя собственноручно.

— Вы знаете, кто она?

— Еще бы! Такая, как она, слопает тебя на завтрак вместе с яичницей. Кстати, что случилось с той тысячей баксов, которую она тебе дала?

Морри воровато отвел глаза.

— Не твое дело, — буркнул он.

Лили хихикнула и погрозила пальцем.

— Все просадил в покер, верно?

— Нет, черт возьми. В пул.

В офисе лейтенанта их ждал Кларк Хойт. Вид у него был самый странный, чтобы не сказать больше.

— Только что звонил Савич. Он в Сент-Джонс, на Антигуа. Подумать только, куда его занесло! Предупредил, что скоро пресса поднимет вой, но они с Шерлок в порядке. Похоже, Тамми Таттл сцапала Мэрилин Уорлуски, и обе смылись. В тамошнем аэропорту творилось что-то неладное. Савич сказал, что потерпел полное фиаско.

— Антигуа? — переспросил Саймон. — Наверное, он не мог сказать, куда летит.

— Представляю, как расстроен Диллон, — вздохнула Лили.

Хойту самому до смерти хотелось узнать, что произошло, но приходилось терпеть.

— Савич не вдавался в детали, но пообещал перезвонить вечером. Я объяснил, где вы остановились, ребята. Итак, кто нанял Морри?

— Да, — вставил лейтенант Доббс, входя в комнату, — кто это был?

— Моя свекровь. Вне всякого сомнения. Она не назвалась, но ее выдал южный выговор: в нем столько сиропа, что даже противно становится.

— Да, но доказательств по-прежнему никаких, — покачал головой Доббс. — Мы с Хойтом допросили всех Фрейзеров. По отдельности, конечно. При каждом допросе присутствовал Бредли Эббот, настоящий подонок и сукин сын, но свое дело знает. Фрейзеры отказались отвечать. Эббот прочитал нам их заявление, где утверждается, что все обвинения — вздор и бессмыслица. Им жаль мистера Монка, но при чем тут они? Мы зря тратим свое и их время. Кстати, тот же Эббот утверждает, что вы, мисс Савич, не в себе, иначе говоря — спятили, и неизвестно по какой причине делаете все, чтобы отыграться на муже и его родственниках, поэтому никто не поверит ни единому вашему слову. Нам необходимы более веские доказательства, прежде чем мы снова сможем их допросить.

— Мы пустим двух наших агентов по следу Морри Джо-унза, — пообещал Хойт. — У лейтенанта Доббса и так не хватает людей. Но уж будьте спокойны, мы не выпустим этого прохвоста из вида.

— Вот и хорошо, — заключил Доббс. — Ладно, вот что, на мне нераскрытое убийство. Вас же, Лили, всего лишь попытались убить, так что пока я могу о вас не волноваться. Понимаю, что вся эта история сложнее гордиева узла, но пока ничего не могу поделать.

— Все в порядке, лейтенант, — заверил Саймон. — А пока что я хотел бы проверить в банке, кто именно перевел Морри тысячу долларов в качестве гонорара за убийство Лили. Конечно, вряд ли мы узнаем что-то существенное, но попытаться стоит.

— Она заплатила этой твари всего тысячу за Лили? — ахнул Доббс.

— О нет, я стою куда больше. Еще пять тысяч по окончании работы.

— Ладно, вперед! — заключил Саймон.

Шагая к двери, Лили взглянула на Саймона, на его чересчур длинные, очень темные волосы и вдруг сообразила, что до сих пор не замечала, как трогательно они завиваются на затылке.

— Эти ваши кудряшки очень милые, — хмыкнула она, погладив его по голове.

Саймон закатил глаза. Хойт, державшийся сзади, засмеялся. И поскольку он великодушно согласился пойти с ними, они получили всяческую поддержку в «Уэллз Фарго». Один из вице-президентов, число которых, казалось, превышало количество кассиров у окошек, полез в компьютер и вывел на экран все денежные переводы, сделанные в то самое утро, когда Морри напал на Лили.

Наконец мистер Тремпани поднял голову и оглядел каждого по очереди.

— Все это крайне странно. Деньги посланы на имя мистера Джойнза компанией «Три-Лайт инвестментс». Вы когда-нибудь слышали о ней?

— «Три-Лайт»? Не помню, чтобы Теннисон когда-нибудь упоминал о такой, — удивилась Лили.

— Кто они такие? — спросил Хойт.

— У нас лишь номер счета в Цюрихе. Упомянуты только «Три-Лайт инвестментс» и «Хабиб-банк AG», Вейнбер-штрассе, 59.

— Час от часу не легче, — сказал Саймон.

— Сейчас позвоню в Интерпол и попрошу проверить, — решил Хойт. — Но не рассчитывайте что-нибудь найти. Кстати, Саймон, вы кого-то подозреваете? Кроме Фрейзеров, конечно.

— Если владелец компании — швед по имени Олаф Йоргенсон, это подтверждает мои предположения.

— Что же, вполне возможно. Смысл имеется. Он и есть коллекционер, верно? Тогда все сходится на картинах мисс Савич. Думаете, именно он их заказал?

— Скорее всего, — кивнул Саймон.

Лили ткнула его под ребра.

— Наверняка. Позвоните нам по сотовому, Кларк, как только что-нибудь узнаете, хорошо?

— Помните, вы дали слово: никаких поспешных действий. Это означает, что вы будете говорить с Шарлоттой Фрейзер только в моем присутствии.

Гемлок-Бей, Калифорния

Лили показала на аптеку Баллока, и Саймон припарковал машину у соседней химчистки Спорса. Старик уставился на них в витрину, на которой висели три, возможно, только вычищенных персидских ковра.

Десять минут спустя Лили вышла из аптеки с небольшим свертком в руках, уселась рядом с Саймоном и перевела дыхание.

— Какой чудесный городок! Мне всегда так казалось. Чувствуешь запах океана, ощущаешь тончайшую соляную пленку на коже. Невероятно!

— Да, я согласен, прелестный город, и запах просто потрясающий. Что случилось?

— Меня подвергли настоящему остракизму, — призналась Лили.

Она рассказала ему, как все было. В аптеке оказалось человек десять посетителей, и все сторонились ее как зачумленной, перешептывались, не отвечали на приветствие и шарахались в стороны. Лили облегченно вздохнула, когда мистер Баллок-старший, почтенный восьмидесятилетний муж, кивнул ей. Очевидно, именно ему было доверено говорить от лица других, потому что, выбивая чек на аспирин, он глянул ей прямо в глаза и громко сказал: