–Почему?– удивился я.– Как я понял, парень из состоятельной семьи. И женился удачно. Вроде денег у него должно хватать.

–А он женщин очень любит и в карты на деньги постоянно играет,– ухмыльнулся Ашот.– Поэтому бабки ему всегда нужны.

–Тогда понятно,– криво ухмыльнулся я.– Договаривайся с ним. Но я хочу предварительно на авто глянуть.

–Это запросто,– расплывается в широкой улыбке товарищ.– Тебе машина точно понравится. Ты таких крутых тачек ещё не видел, да. На ней не стыдно даже Горбачёва возить.

–Отлично,– киваю я.– Тогда осталось обговорить ещё кое-какие детали.

Ашот вскакивает, выключает стреляющий паром в потолок чайник, быстро расставляет чашки и блюдечки, пододвигает ко мне сахарницу и тарелку с конфетами и печеньем.

Минут тридцать мы не торопясь пьём чай и обсуждаем нюансы моего будущего свидания. Армянин оказался очень полезным. С его связями и возможностями все вопросы должны были решиться влёт.

–Вроде всё обсудили.– Я удовлетворенно откинулся на спинку стула. Но кое-что вспомнил.– Хотя нет, не всё.

–Что-то забыли?– Ашот вопросительно глядит на меня.

–Это другого дела касается,– отмахиваюсь я.– Вы имеете точки на нескольких рынках. Значит, должны быть рабочие отношения с милицейским начальством, чтобы решить возникающие конфликтные ситуации с пэпээсниками и местными ментами. Правильно?

–Правильно.– Армянин сразу настораживается.– А что?

–Мне нужен выход на любого продажного опера с нашего района. И такой, чтобы он захотел разговаривать. Есть мысли, как его найти?

–Не вопрос,– повеселел Ашот.– Так для такого даже обращаться к начальству не надо. Всё можно через местных ментов решить. Поспрашивать их, дать рублей двадцать пять, так они все разузнают и скажут, к кому обращаться. И опера предупредят, чтобы нормально общался.

–Ещё требуется отличный опытный адвокат. Один из самых лучших и высокооплачиваемых,– продолжаю нагружать друга заданиями.

–Легко,– улыбнулся товарищ.– С нашей семьей сотрудничает Исаак Моисеевич Френкель. Один из самых сильных адвокатов в Москве, да. Он, кстати, в моём деле договорился с милицией, доказал, что наряд действовал с нарушением законодательства, неправильно оформил документы о задержании, и добился снятия с меня всех обвинений. Я с ним сведу, когда скажешь. А зачем тебе это всё?

–Да так,– неопределённо ответил я.– Нужно одного козла успокоить. Иначе в будущем возможны проблемы. А мне не хочется на него больше отвлекаться.

–Сделаем,– кивнул Ашот.– Что-то ещё?

–Пока всё,– улыбаюсь товарищу.– И так тебя загрузил своими делами по самые гланды.

* * *

Оперуполномоченный Кунцевского ОВД капитан Владимир Иванович Гуменюк был в отвратительном настроении. Серия квартирных краж, поножовщина в рюмочной, несколько нападений с целью грабежа в лесопарке и добрый десяток висяков не давали расслабиться. На каждой утренней планерке и совещаниях начальство имело его в самых извращённых позах.

Ещё и проблемы с деньгами образовались. Бабка Матрёна, продающая самогон, с введением сухого «горбачёвского» закона перешла на промышленные масштабы. До недавнего времени она регулярно отстёгивала участковому и Гуменюку приличные суммы, чтобы ей не мешали торговать. Но несколько дней назад участковый ушёл в отпуск, а Владимира Ивановича вместе с другими операми в рамках плана «Ночная трасса» отправили на усиление подразделений ГАИ.

Офицеры милиции, дополненные срочниками внутренних войск, участвовали в целом комплексе оперативно-розыскных мероприятий, направленных на поимку бандитов, грабящих водителей на окружной дороге и подъездах к столице. Недавно эти беспредельщики расстреляли целую семью, ехавшую на отдых из Москвы в Сочи. Среди оперативников ходили слухи, что по этому поводу первый секретарь горкома Борис Ельцин орал, топал ногами и швырялся ручкой в стоящего перед ним навытяжку начальника московской милиции Борисенкова.

«Развели тут бардак, понимаешь!» – Здоровенный и ещё не сильно испорченный алкоголем сибиряк орал так, что на его крики в приёмную сбежались переполошённые работники горкома.

Приехав к себе на Петровку, взбодрённый трёпкой генерал-лейтенант вздрючил начальника МУРа Котова, гаишников и руководителей ГУВД. В короткие сроки был разработан план «Ночная трасса», от каждого райотдела в помощь гаишникам были выделены опера и пэпээсники. Также задействовали срочников внутренних войск. Трое суток Гуменюк сидел в засадах на трассах и мотался по окружной дороге вместе с коллегами, тормозя и досматривая подозрительные машины. А потом несколько дней отдыхал, используя предоставленные отгулы. Когда опер появился в райотделе, катастрофа уже произошла.

В его отсутствие ранее присланный в отделение стажёр Никишкин вообразил себя асом оперативной работы и решил выслужиться. Он конфисковал аппарат-«кормилец» у Матрёны, составив протокол изъятия, и утащил шокированную бабку в отделение. Причем вернуть «аппаратуру» и отмазать самогонщицу не представлялось возможным. Документы были оформлены как надо. Единственное, что удалось: провести действия стажера по статье 158 УК РФСР, «изготовление и хранение самогона без цели сбыта», и обойтись сторублёвым штрафом. Испуганная и озлобленная наездом бабуля прекратила гнать самогон и уехала к сестре в Тверь, где и сидела в настоящее время.

Но это было ещё не все. Энергичный Никишкин, желающий отличиться, умудрился переполошить весь район. Шуганул картёжников на квартире у Верки Косой, умотавших в неизвестном направлении. Пару дней нагло таскался за Ростиком Кандауровым, толкающим шмаль окрестным босякам, пока психанувший от такого внимания торговец анашой не затаился на какой-то левой хазе. Часами просиживал в пивной, нервируя продавщиц пристальным наблюдением за процессом разлива. Более того, малолетнее чудовище десятками регистрировало самые пустячные дела и строчило рапорты начальнику Кунцевского РУВД с рассказами о противоправных делах, творящихся на районе, и требованиями провести рейды по притонам и воровским малинам, доведя полковника до заикания. Показатели раскрытия снижались. Начальника грубо сношали на каждом совещании на Шаболовке. Увещевания опытных оперов не помогали. Бдительный Никишкин начал строчить рапорты и на них, обвиняя в коррупции, покровительстве криминалу и сокрытии преступлений. Начальник райодела пил валерианку, глушил горькую, забористо материл идиота-стажёра и рвал на части подчинённых на утренних планёрках. Опера уже продумывали комбинации, чтобы всеми возможными способами убрать придурка Никишкина из райотдела.

В результате большинство левых заработков капитана накрылось. И хоть он, от души, но очень аккуратно, начистил рожу стажёру, обвинив того в «срыве оперативных комбинаций», это карман не наполнило, хоть и принесло моральное удовлетворение. Зато начальник УВД, измученный бешеной активностью стажёра и запирающийся в кабинете при малейшем подозрении, что деятельный юноша спешит к нему с очередной пачкой рапортов и идей по борьбе с криминалом, с чувством пожал руку Гуменюку и чуть не прослезился у него на груди, пообещав любую поддержку.