хотя бы на время. Пару мгновений Кенрон рассматривал такую возможность, в конце концов, разве не склонность к обману была заложена в естество дайгонцев самой природой. Чем была способность использовать камуфляж, если не обманом? И все же, врать без особых причин Кенрону не хотелось. Он считал, что сейчас для этого не время, нутром чуял. К тому же, ему хотелось рассказать правду и посмотреть, как фарг отреагирует.

— Я верю тебе, — сказал Кенрон. — Верю, что какие-то проблемы охотников лес решить может, но только не мою. Я хочу покинуть Дайгон и повидать мир. Если стану защитником какой-то лесной твари, то уже не смогу путешествовать, не так ли. Прости, но от твоего предложения я откажусь.

— Нам стоит вернуться к этому разговору, — сказал фарг, — когда раны твои будут куда серьезнее, а союзники мертвы. Однако, я не могу точно сказать, кто из вас умрет первым. Возможно и разговаривать мне будет не с кем.

— Раз уж ты решил пообщаться, давай договоримся о чем-то подходящим нам обоим, — сказал Кенрон. — Назови свои условия, мы выполним их, если сможем. Я надеюсь, после этого ты уведешь свою стаю.

— Я защитник существа, которого вы зовете Монтуном. — Фарг ответил не задумываясь, это насторожило Кенрона. — Лес выбрал меня для этого дела, наделил разумом и усилил мои способности. Ты можешь остаться в живых только при одном условии — если сам станешь защитником Монтуна.

Вот фарг и высказал то, о чем Кенрон уже начинал догадываться — эта стая, хоть и страдал от атак Монтуна, каким-то непостижимым образом была еще и защитником этого монстра. Таких отношений Кенрону было не понять, ничего подобного в мире людей он не встречал. Вы либо друзья, либо враги, в крайнем случае, другом можно было притвориться и ждать удобного случая, чтобы воткнуть кинжал обидчику в спину. О различных предательствах Кенрону слышать доводилось. Этот же фарг, судя по всему, решил защищать существо, поедающее его родственников, всеми силами.

— Увы я собираюсь убить его, — сказал Кенрон.

— Зачем же тебе его смерть? — спросил фарг. — Чем он тебе навредил?

Кенрон вдруг понял, что Монтун так же может быть разумным, знать дайгонский язык и даже узнать его при встрече, как это сделал говорящий фарг. Тогда, отличался ли Монтун от человека, пожелавшего жить в лесу в дали ото всех остальных, задался вопросом Кенрон. Какое право он имел приходить к Монтуну и отнимать его жизнь? Он не считал себя грабителем или убийцей, хотя, Кенрону и довелось однажды отнять жизнь человека. Одно дело защищаться, любого, напавшего на него, Кенрон готов был встретить ударом меча. Другое — нападать самому. Где-то нужно было провести черту и сделать это следовало было давным-давно. Кого из животных ему стоило считать равным человеку, какими качествами это животное должно было обладать, для того, чтобы охота на него считалась аморальной, размышлял Кенрон. С разумными существами, будь то люди, кобольды или даже птицы, он готов был договариваться, а не воевать. Вполне возможно, поход на Монтуна действительно мог закончиться здесь и сейчас, и вовсе не потому, что у Кенрона не хватало сил одолеть его крылатых защитников.

— У тебя есть имя? — Кенрон почувствовал, что стоило задать этот вопрос гораздо раньше.

— Это важно? — проговорил фарг.

— Ты действительно меня озадачил, — сознался Кенрон. — Может, и вправду бросить эту охоту. Я решу, но сперва хочу узнать, есть ли у тебя имя.

— Азар, — сказал фарг. — И сейчас лишь двое знают это имя, ты и я. Моим подчиненным нет до имен никакого дела.

В этот момент Кенрона разобрало любопытство. С каждым ответом фарга ему хотелось лишь задать ему лишь больше вопросов. Кенрон хотел, чтобы их разговор произошел при совсем других обстоятельствах. Хотя бы не на крыше грузовоза, когда встречный холодный ветер приглушал слова, да и рана на щеке не давала о себе забыть. Кенрону хотелось, чтобы они были друзьями, а не противниками.

— Ты хочешь, чтобы я защищал Монтуна, — сказал он. — Допустим, я дам слово, но как ты проследишь, что я его сдержу?

— Это уже мое дело, — ответил Азар. — Тебе не удастся отвертеться от своего долга. Я сделаю так, что при гибели Монтуна умрешь и ты. И это еще не все.

— Правда? — изумился Кенрон.

— Для начала, в знак твоего согласия ты должен будешь убить всех, кто находится в этой стальной повозке, — заявил Азар.

— Зачем же так сурово? — Все мысли Кенрона о том, что они с Азаром могли быть друзьями в миг улетучились. — Я могу отослать их в город.

— Убей! — воскликнул Азар. — Если не справишься, ты слаб или нерешителен. Такой защитник Монтуну не нужен. После того, как они отправились этой дорогой, их не ждало ничего, кроме смерти. Ты — единственный, кого я готов пощадить.

— Похоже, ты все продумал. — сказал Кенрон. — Как его как зовут на самом деле? Слизня, которого ты решил защищать?

— Монтун, разве ты уже забыл? — ответил Азар.

— Это имя, которое дали ему охотники. Каково его настоящее имя?

— Нет никакого другого имени, — заявил Азар. — Он в нем не нуждается.

— Как ты к нему обращаешься? — Кенрон чувствовал, что почти выяснил, что хотел.

— Я не говорю с Монтуном, никто не говорит с ним, — сказал Азар, впервые в его голосе зазвучало нечто похожее на гордость. — Он не разумен, как мы с тобой, ему не требуется разум, чтобы жить долго и сытно. Разум есть у его защитников и этого достаточно.

Кенрон не смог сдержать улыбки, только что ему казалось, что перед ним встала неразрешимая дилемма и тут же выяснилось, что решение лежит на поверхности.

— То есть он не умнее обыкновенного жирного слизня? — воскликнул Кенрон, он не боялся оскорбить Азара, напротив, хотел показать собеседнику, насколько нелепые тот привел доводы. — Славно! Я уж было решил, что собрался убить разумное существо. Но раз Монтун не отличается от остальных зверей в лесу, с чего я вдруг должен отказываться от этой охоты?

— Хотя бы потому, что иначе я тебя убью, — холодно проговорил Азар.

— Говоришь, ты не был человеком раньше. Лес выдал тебе мозги совсем недавно. Не сочти за грубость, но мы дайгонцы с малых лет приучены решать такие проблемы. Животные в лесу постоянно хотят нас убить, в этом нет ничего нового.

— Вы люди гордитесь своим разумом, — Азар зашипел, словно змея. — Однако, он не помогает вам избавиться от власти леса. Вы не можете расширить свои территории, какими бы умными вы ни были. На вашем пути встали деревья, и лесные звери и