Нахлынувшее чувство неотвратимой смертельной опасности на мгновение перехватило дух, но вместо того чтобы поддаться страху, мозг заработал с бешенной скоростью, переходя в совсем иное, особое состояние. Я на короткий миг вернулся в свой старый домик в деревне, в тот самый вечер, когда в нашу обитель пожаловала громадная, клыкастая, чёрная смерть с красными глазами. Ужасы и утрата той ночи запечатлелись в моём сердце навечно, в прямом смысле разделяя жизнь с того момента на до и после.

Дыхание моментально перехватило, к горлу подступил ком, а забившееся в два раза чаще сердце, вместе с чувством опасения за судьбу своих боевых товарищей, ознаменовало полный переход сознания в режим загнанного в угол хищника.

Зацепившись за это состояние, прикрыв глаза и сжав челюсть я глубоко вдохнул, старательно концентрируясь на истоках своего дара, и не теряя больше времени, на выдохе, что называется, открыл кран на всю катушку, через жуткую боль выплескивая наружу столб энергии, будто копивший её миллионы лет супервулкан.

Такие яркие сравнения в моей голове возникали совсем не случайно... – адская жгучая боль, разом охватившая всё тело и по ощущениям буквально сжигающая изнутри, казалось едва не лишила меня рассудка и возможности стоять на ногах. Все остальные неизменные спутники моих попыток воспользоваться даром, в виде сильнейшей головной боли, кровотечений из носа, ушей и даже глаз, а также звона в голове, на фоне горящих огнём манотоков сейчас казались чем-то малосущественным и едва ощутимым.

Каким чудом удавалось оставаться в сознании и суметь за доли секунды притянуть телекинезом к себе товарищей, чтобы укрыть их под барьером, активированным на одних инстинктах и автомате, я себе ответить не смог ни сразу, ни много позже, когда уже смог мыслить трезво и адекватно.

К слову, мутным тёмным куполом распустившийся надо мной барьер, будто крона невысокого, но широкого дерева, изрядно отличался от групповых щитов, которые нас долгое время учили разворачивать наши инструктора в Потенциале. Бившая ключом из моих рук энергия, растекалась по щиту не просто подпитывая, но и увеличивая его мощь. Барьер, кстати, с обратной стороны чуть ли не ежесекундно подвергался серьёзному испытанию: прямо над нашими головами не переставали распускаться яркие бутоны зажигательных снарядов, безжалостно сжигающих всё на своём пути. Этот дикий огонь без остановки тестировал купол стихийной защиты, отчего тот светился сотней вспышек, красиво переливаясь на оранжевые, фиолетовые и ярко-голубые тона.

Тело, ныне ставшее проводником бьющей фонтаном тёмной энергии, потряхивало, а порой и вовсе колбасило. Мне казалось, что у меня по венам течёт кипяток или даже лава, а голова того и гляди лопнет от происходящего перенапряжения. Любое движение, вздох и даже шевеление пальцами, отражались жгучей внутренней болью, не позволяющей мне ни вскрикнуть, ни зарычать. Вместе с этим, до кучи ещё и поплыло изображение перед глазами, превращая происходящее в калейдоскоп видений и образов. Но самое удивительное, что я при всём этом продолжал оставаться в сознании и хоть и с трудом, но контролировал потоки выбрасываемой энергии, направляя её в нужное русло.

- Кх-х-х-х... - едва слышно, сухо вырвалось из моей глотки, в ответ на неразборчивые возгласы со спины.

Тем временем, канонада взрывов работающей по высотам артиллерии не сбавляла обороты, периодически машинально привлекая к себе моё внимание. Сквозь пелену на глазах оглядывая текущее поле боя, я отметил, что горели не только люди, оружие и бронетехника... плавились скалы!

Неожиданно, яркая вспышка, прямо над головами отряда одарённых боевиков, осветила всё окружающее пространство, чуть ли не на полминуты ослепив своим белым светом всех, кто находился поблизости. Как следует проморгавшись, я увидел как на купол моджахедов с неба невероятно кучно, будто бы из ведра, сыпется горючая смесь так удачно для нас разорвавшегося снаряда.

В это было трудно поверить... но со стороны отчётливо казалось, что произошёл именно направленный взрыв, что для таких боеприпасов было более чем несвойственно.

Такой поворот событий стал для врагов самым настоящим испытанием, заставив джунгаров полностью сосредоточиться на своей защите, экстренно вливая туда целую прорву энергии. Одно дело когда смесь зажигательной бомбы попадала на барьер лишь частично, при этом всё равно доставляя врагам серьёзные проблемы, а другое, когда отряд противника оказался в непосредственной близости, прямо в эпицентре взрыва, тем самым принимая на свой щит едва ли не весь боезаряд прилетевшей бомбы...

Не знаю путём каких усилий и возможно даже жертв, но боевики смогли выстоять и даже остаться в строю. Примерно в этот момент, непонятно через сколько времени после того как в небе над нами открылся самый настоящий филиала ада, я внезапно полностью и пришёл в себя. В том смысле, что стал ощущать своё тело, более-менее нормально слышать и видеть, а также, как показалось, трезво мыслить.

Руки всё ещё держали барьер, подкрепляя его новыми порциями энергии, а вот голова была направлена в сторону застывших в десятке метров боевиков.

В Первую очередь я "прикрыл краник" рвущейся наружу энергии, с большим избытком обеспечивающей прочность щита. Уж не знаю откуда такие резервы... но их однозначно стоило поберечь. Защита – это прежде всего грамотное распределение собственных ресурсов, этому меня не только школа, но и сама жизнь давно научила.

Стихия подчинялась неторопливо и я бы даже сказал неповоротливо, но тем не менее, всё же воля моя была исполнена.

И только закончив с этим, я вновь вернул своё внимание к отряду находившегося напротив врага.

Изо всех сил сдерживая напор льющегося с неба огненного дождя, моджахеды медленно, но верно двигали свой строй в сторону оврага, очевидно желая уйти из под обстрела, рискующего очень скоро уничтожить их трещавший от нагрузки щит, а затем и вовсе сжечь заживо этих поганых мракобесов.

Об атаке на меня и моих друзей они и думать забыли, справедливо полагая, что в данной ситуации всю работу за них сделает наша же собственная артиллерия. Каково же было удивление на лицах ублюдков, когда мне удалось не просто поднять барьер и затащить под него свой отряд, но и продолжать стойко держать защиту, в то время как сами боевики, в прямом смысле почувствовав запах жареного, решили спешно ретироваться.

- Далеко собрались, ребята? - постарался предельно непринуждённым тоном произнести я, выставляя по ходу движения их отряда силовую преграду, тем самым отрезая моджахедам путь.

Горло больно резануло, а голос получился каким-то неестественно низким и хриплым, но слова всё же я проговорил весьма разборчиво.

Ответом мне были жёсткие сверлящие взгляды боевиков, а затем, в следующую же секунду,