Оливер указал на Катрин:

– Роксана считает, Катрин нравится ее Жан. Она сказала, если он сделает еще хоть шаг в сторону Катрин, сама подаст на развод. А этого он, конечно, не хочет. Работа, общественное положение… Это было бы катастрофой для него.

Катрин ничего не стала говорить, она и представить не могла, что все может быть так банально. Она, Катрин, причина для развода? Она до сих пор даже ни разу не притронулась к Жану! Определенно за всем этим крылось что-то другое. Роксана использовала ее, чтобы прижать своего супруга. И, насколько можно было судить со стороны, преуспела в своей интриге.

Катрин сделала большой глоток.

– Очень увлекательно, – произнесла она. – Есть ли еще более интересные сказки?

Диджей, крутивший до сих пор лишь «техно», неожиданно сменил пластинку. Из динамиков зазвучали гитара и голос Элвиса Пресли.

– Ау, рок-н-ролл! – Катрин кинула томный взгляд на Герхарда. – Не мог бы ты хоть на пять минут позволить себе забыть о сломанных ребрах?

– Я-то с удовольствием! Ребра не смогут!

Он легко стукнул себя в грудь.

– А ты?

Оливер отрицательно качнул головой:

– Я совсем не гожусь для этого. Сиртаки – еще туда-сюда, но это?..

– Ужас. Такие крутые мужики, и ни одного танцора! – Катрин огляделась вокруг. – А где же твой друг? – спросила она Герхарда.

– В баре в «Резиденции». Встретил старых приятелей. В данный момент, кажется, все в нашем отеле сбились в кучки.

– Зато он здесь.

– Кто? – в один голос спросили Герхард и Катрин.

– Жан. Входит в дверь.

Катрин сунула свое пиво Герхарду и направилась к Жану. Он был один, Роксаны рядом не наблюдалось.

– Вот он и пришел, коварный искуситель, угроза семейному счастью, – промурлыкала Катрин. – А одна искусительница хочет сейчас танцевать с тобой!

– Если бы это хоть в малой степени было так! – сказал он с горькой усмешкой.

– Это именно так! Я хочу танцевать с тобой!

– Нет, я о коварной искусительнице.

Катрин потащила его за собой.

– Дай я хотя бы сниму куртку!

– Тогда музыка кончится. Потом!

Она стала дергать и подталкивать его, пока Жан сам не начал двигаться.

– Ты вообще можешь себе представить, какой из меня танцор?

Он оглянулся вокруг и заключил ее в объятия.

– Кто может кататься на горных лыжах, должен уметь танцевать и целоваться. Все просто! Если нет, он просто бездарь!

– Ну-ну!

Он уверенно сделал несколько рок-н-ролльных па, и Катрин с удовлетворением констатировала, что Жан танцевал почти так же хорошо, как Герхард. Но не лучше. Неизвестно, по какой причине, но ей это понравилось.

– А когда мы проверим все остальное? – спросил он в момент очередного сближения.

– Умение целоваться? – Она легко коснулась губами щеки Жана. – Кто хорошо целуется, как правило, очень хорош в постели!

– Пожалуйста, поцелуй меня.

Катрин смеялась и танцевала, смеялась и танцевала, и после пяти танцев, совсем обессилев, они подошли к стойке.

– Роксана пошлет тебя на все четыре стороны, – сказал Оливер приятелю и рассудительно кивнул. – И с чем? – добавил он, не получив ответа. – Со знанием дела!

– Глупец!

Жан, наконец, снял свою куртку и следом пуловер. Под свитером на нем была лишь тонкая футболка. Выглядит весьма сексуально, подумала Катрин. У него действительно прекрасная фигура.

Она вспомнила про маленький животик, появившийся у Ронни от постоянного употребления пиццы, но тут же похоронила эти мысли. Это было нечестно. У Ронни хорошая фигура, нормальная фигура. Нетренированное тело, но зато со всем свежее, молодое, еще растущее. А это было уже что-то.

Где же он все-таки пропадает? Когда она снова услышит его? И если услышит, то что?

– Катрин и я абсолютно безгрешны. Так скучно жить без единого греха! – Жан провел пальцем по ее щеке. – От себя могу добавить, что я даже несчастлив жить так!

Оливер и Герхард громко засмеялись, и Оливер толкнул Жана в плечо:

– Неси свой крест с достоинством, дружище!

Некоторое время болтали о погоде; каждый слышал совершенно разные прогнозы. Катрин спросила Жана, действительно ли он собрался улететь отсюда с первым вертолетом и совсем не в направлении какой-нибудь из вершин, а домой, и Жан с грустью подтвердил это.

– Есть множество вещей на свете, и каждая имеет свой приоритет, – сказал он. – Но работаю я так же, как отдыхаю, а значит, скоро снова буду здесь.

– Только в данном случае, думаю, главный приоритет называется не «работа», а «Роксана»… – бросила Катрин.

Жан усмехнулся:

– А ты не допускаешь, что один из приоритетов может быть связан с другим?

– Если мой друг позволит себе высказаться в таком духе обо мне, я убью его на месте.

Он легко потрепал ее за мочку уха.

– Режь меня, бей меня, убей меня… Для тебя готов на все!

Герхард повернулся к ним:

– Но теперь уже и в самом деле довольно!

Ближе к полуночи Катрин распрощалась со своими воздыхателями и отправилась в отель. Мужчины считали, что еще слишком рано, но она решила как можно скорее взглянуть на происходящее в баре. И нашла то, что искала: Бруно Брюттли сидел за маленьким столиком в окружении людей, которых Катрин не знала. Он был полностью погружен в какой-то важный разговор, но, едва заметив Катрин, немедленно извинился перед собеседниками и поднялся, чтобы приветствовать ее.

– Я несказанно рад снова лицезреть вас, – произнес он.

– А я исключительно рада была получить от вас такой замечательный подарок, – в тон ему отозвалась Катрин.

Он задержал взгляд на ее груди, видневшейся из-под расстегнутой сверху блузки.

– Но вы не надели его.

Швейцарец слегка наклонил голову, словно собака, услышавшая незнакомую команду.

– К сожалению, я не могу принять его, – сообщила Катрин и добавила: – Хотя с большой охотой сделала бы это.

– Так в чем проблема? – Бруно указал на два освободившихся места рядом со стойкой бара. – Присядем?

– А ваши друзья?

– Всего лишь знакомые, – поправил он ее. – Я сейчас быстро попрощаюсь с ними.

Швейцарец вернулся к столику Катрин. Мужчина был в темно-зеленых клетчатых брюках, светлой рубашке, а на шее повязан опять-таки темно-зеленый клетчатый шелковый платок. Катрин терпеть не могла шелковые платки на мужских шеях. Это выглядело как фатовство. Она чуть не спросила, а не клетчатые ли на нем трусы. Темные волосы магната были идеально причесаны, кадык нервно перекатывался, когда он возвращался к ней и усаживался рядом.