Эффект, мягко говоря, был непредсказуем. Вряд ли, например, стареющие московские лидеры следили за судьбой отъявленной антиустаревшей чехословацкой рок-группы "Пластиковые люди Вселенной", созданной после вторжения в страну в 1968 году. Выступая тайно и скрываясь от полиции, группа оказалась в затруднительном положении в 1976 г., когда ее участники были арестованы. Суд над ними спровоцировал несколько сотен представителей интеллигенции подписать 1 января 1977 г. манифест под названием "Хартия 77", в котором вежливо, но в то же время резко призывалось чешское правительство соблюдать положения Хельсинкского заключительного акта, подписанного с одобрения Брежнева, о свободе выражения мнений. После этого несколько "чартистов" были арестованы. Один из них, драматург и любитель рок-музыки Вацлав Гавел, провел четыре года в тюрьме, а после освобождения за ним еще много лет велось тщательное наблюдение.

Это дало Гавелу мотив и время, чтобы через свои эссе и пьесы стать самым влиятельным летописцем разочарования своего поколения в коммунизме. Он был, как говорят, "скорее леннонистом, чем ленинцем".Гавел не призывал к открытому сопротивлению: учитывая полицейские полномочия государства, в этом не было бы смысла. Вместо этого он призывал к чему-то более тонкому, к выработке стандартов индивидуального поведения, отличных от государственных. Люди, которые этого не делают, писал он, "подтверждают систему, выполняют систему, делают систему, являются системой". Но люди, верные своим убеждениям - даже в таком незначительном вопросе, как решение пивовара варить пиво лучше, чем предписано официальными правилами, - в конечном счете могли подрывать систему. Когда один человек кричит: "Император голый!" - когда один человек нарушает правила игры, тем самым разоблачая ее как игру, - все вдруг предстает в другом свете, и кажется, что вся корка состоит из ткани, которая вот-вот порвется и неудержимо распадется".

Гавел дал голос - так же, как Брежнев нечаянно придал легитимность давлению, которое нарастало в Советском Союзе и Восточной Европе, чтобы покончить с двойной жизнью, которую, как казалось, требовал марксизм-ленинизм: одновременно возникло видение общества, в котором всеобщая мораль, государственная мораль и индивидуальная мораль могут быть одним и тем же. В этот момент Бог или, по крайней мере, его агенты вмешались и превратили это видение в неожиданную - а для Кремля - глубоко тревожную - реальность.

Кароль Войтыла, выдающийся актер, поэт, драматург и спортсмен, вступил в священство в 1946 г., а в 1964 г. был назначен архиепископом Кракова с полного одобрения польской коммунистической партии, которая наложила вето на семь других кандидатов. Трудно найти более яркий пример исторической погрешимости, поскольку в 1967 г. папа Павел VI возвел Войтылу в кардиналы, а затем 16 октября 1978 г. его коллеги-кардиналы избрали его в возрасте 58 лет самым молодым папой за 132 года, первым неитальянским папой за 455 лет и первым славянским папой в истории. "Как вы могли допустить избрание папой гражданина социалистической страны? спрашивал Андропов у своего неудачливого шефа бюро в Варшаве. Ответить на этот вопрос было невозможно, поскольку папские конклавы не контролировались даже К.Г.Б.

Не контролировала она, как вскоре выяснилось, и духовную жизнь польского народа. "Папа - наш враг", - предупреждала отчаянная партийная директива незадолго до первого визита Иоанна Павла II в качестве верховного понтифика в родную страну:

Он опасен, потому что сделает святого Станислава [покровителя Польши] ... . защитником прав человека. . . . [Наша деятельность, направленная на атеизацию молодежи, не только не может ослабевать, но должна интенсивно развиваться. . . . В этом отношении разрешены все средства, и мы не можем допустить никаких сантиментов.

"Послушайте моего совета, - сказал Брежнев лидеру польской партии Эдварду Гереку, - не оказывайте ему никакого приема. Это только создаст проблемы". Когда Герек запротестовал, что он вряд ли сможет отказать первому польскому папе, старик в Кремле смилостивился: "Что ж, делайте, что хотите. Но смотри, чтобы потом не пожалеть".

В который раз от Брежнева прозвучало точное предсказание грядущих событий. Но предотвратить их было уже поздно, поскольку Войтыла в течение многих лет спокойно работал - как священник, архиепископ, кардинал - над сохранением, укреплением и расширением связей между индивидуальной моралью поляков и универсальной моралью Римско-католической церкви. Теперь, став Папой, он стал свидетелем своего успеха.

Когда 2 июня 1979 г. Иоанн Павел II поцеловал землю в варшавском аэропорту, он положил начало процессу, в результате которого коммунизм в Польше, а в конечном итоге и во всей Европе, должен был закончиться. Сотни тысяч соотечественников приветствовали его въезд в город, крича "Мы хотим Бога, мы хотим Бога!". На следующий день в Гнезно его встречал миллион. На следующий день в Ченстохове толпа была еще больше: здесь Папа лукаво напомнил властям, что церковное учение о свободе вероисповедания "напрямую согласуется с принципами, провозглашенными в основополагающих государственных и международных документах, в том числе в Конституции Польской Народной Республики".

К моменту прибытия Папы в родной город Краков его встречали 2-3 миллиона человек, среди которых было немало молодежи, которую партия надеялась "атеизировать". "Кто это так шумит?" - пошутил Папа. "Оставайтесь с нами!" - скандировали они в ответ. "Оставайтесь с нами!" Покидая город, в котором, по его словам, "каждый камень и каждый кирпич дорог мне", Иоанн Павел повторил великую тему своего папства: "Не бойтесь".

Вы должны быть сильными, дорогие братья и сестры... силой веры. . . . Вы должны быть сильны силой надежды. . . . Вы должны быть сильны любовью, которая сильнее смерти. . . . Когда мы сильны Духом Божьим, мы сильны и верой в человека. . . Поэтому бояться не нужно.

"Папа Римский!" Иосиф Сталин, как известно, любил спрашивать. "Сколько у него дивизий?".Иоанн Павел II за девять дней своего пребывания в Польше в 1979 году дал ответ на этот вопрос. Это тоже было событием, по выражению Добрынина, "совершенно немыслимым для советского руководства".

ГЛАВА 6. АКТЕРЫ

Ищите истину в фактах.

-ДЭНГ СЯОПИН

Мы не можем дальше так жить.

-МИХАИЛ ГОРБАЧЕВ

Папа Римский был актером до того, как стал священником, и его триумфальное возвращение в Польшу в 1979 г. показало, что он нисколько не утратил своих театральных способностей. Немногие лидеры его эпохи могли сравниться с ним в умении использовать слова, жесты, увещевания, обличения и даже шутки, чтобы затронуть сердца и умы миллионов людей, которые видели и слышали его. В одночасье один человек, благодаря серии драматических выступлений, изменил ход истории. В какой-то мере это было уместно, поскольку "холодная война" сама по себе