– Приступай, – распорядился он и повалился в кресло. – Если можно, не слишком громко. Я еще не спал сегодня…

Леваков буркнул что-то грубое и, потирая место укола, принялся устраивать на пульте ноутбук.

Павел поискал, на что бы положить вытянутые ноги, не нашел и просто откинулся на спинку с закрытыми глазами, ожидая, пока подействует лекарство. Да и вздремнуть, в общем, вполне не лишне…

Телефон в заднем кармане джинсов завибрировал в самый неподходящий момент, когда мозг уже погрузился было в сладкие оковы дремоты, но еще не настолько, чтобы проигнорировать новый раздражитель.

– С-скотина, – прошипел Павел и полез за трубкой.

Кнопку приема он нажал, не раскрывая глаз, но телефон уже замолчал. Нет, ну точно скотина! Тогда Павел через аккуратный прищур, чтобы не спугнуть сон, взглянул на экран. Так и есть – СМС: «Головин перезвони очень вопрос ж. и с.». Что за бред?! И ведь главное, индикатор связи пуст – в этом бункере сроду ни один телефон не брал, даже когда под боком работал оператор Ассамблеи. А обратный номер к тому же скрыт. Вот и кому, спрашивается, он должен теперь перезванивать?

С раздражением швырнув трубку в карман, Павел занял прежнюю позицию. Надо же, разбудили все-таки. Вот попробуй теперь усни… Он моргнул раз, другой. Потом все-таки закрыл глаза. Лекарства уже действовали, боль утихала, по телу разливалась слабость и тепло. Хорошо. После такой ночки-то в самый раз. Не заснуть, так хоть поваляться, побездельничать. А Шеф со своей Ассамблеей и Градобор с угрозой Хаоса пусть идут к черту, кто бы из них ни отправил это СМС. С пехоты теперь взятки гладки…

…Вот только неудобно, черт… Камни все-таки не диван… Ну хоть не холодно, и то…

Он поворочался, приподнялся на локте.

Камни.

Снег.

И чей-то голос, давно и нудно что-то твердящий.

«…вот теперь, когда ты наконец осознал, что степень вины безмерна, ответ за эту вину ужасен и что один может быть ответствен за всех, а все имеют право спрашивать с одного за то, что система нарушена и для восстановления связей потребуются бесчисленные жертвы…»

Ящер стоял в трех шагах. Неизменный плащ и вуаль магической тьмы под капюшоном, сквозь которую тускло светятся две зеленые щелочки глаз… Ящер не двигался. Ящер торчал на лысой, засыпанной снегом и хрупкими каменными валунами вершине холма и нес всю эту чушь.

Впрочем… Павел прищурился: вчера мы это уже проходили…

Три шага вдруг превратились в десять и дались с огромным трудом, будто не по снегу, а по болоту. Камни трещали и рассыпались, ноги подворачивались и проваливались…

Наконец он протянул руку, чтобы сдернуть капюшон. Смарр не отреагировал. Впрочем, не смарр, конечно, – инка, некогда полномочный посол империи, вот только глазами с вертикальными прорезями зрачков, а язык длинный и раздвоенный… И еще голос. Не ящера. Но и не самого посла, – гиперборея. «…Ты виноват… Ты виноват… Только ты во всем…»

Это знакомо. Это привычно. Кажется, не проходило еще и дня, чтобы не появилось очередного повода почувствовать себя хоть в чем-нибудь виноватым…

Он ударил коротко, без замаха. Дворовая зуботычина, а не удар. Ящерподобный инка дернулся и, оборвав свое занудство, вдруг расхохотался ни на что не похожим шипящим смехом ящера…

А сзади уже кто-то хватал под локти… Несколько человек… Много… Все как один негры в натовской форме… Тащили, укладывали на стол… И руки словно ватные, никакой возможности сопротивляться…

И спецкор с эмблемой Первого канала на спине уже вещал в камеру что-то о справедливой расплате, которая неминуемо настает… А оператор ловил камерой его искаженное отчаянным усилием лицо…

Кто-то в штатском ловко прихватил руки ремнями, и какой-то спец в халате тут же занес над левым плечом циркулярку…

И сплошной хаос кругом. Нет, не так – Хаос. Тот самый первозданный строительный материал для бесчисленных вероятностей Древа… Который он не так давно впустил на Землю в избыточном для сохранения стабильности количестве…

Было очень больно.

Но еще больше было обидно за то, что даже самые благие его поступки не приносят в мир и крошки лучшего, доброго, светлого…

– Эй, пехота!..

Павел вздрогнул и тут же открыл глаза. С кресла он не сполз, но больную руку умудрился прижать так, что не спасли даже снадобья атлантов.

– Кому пехота, – проворчал он, с трудом восстанавливая вертикальное положение, – а кому и Павел Иванович… Чего тебе?

– К телефону, – Леваков протягивал трубку.

Ну да, правильно. Внутренний номер операторской тоже знала вся Ассамблея. Выходит, по зданию связь не вырубилась?

– Да, – бросил он в телефон.

– Головин, это я, – произнес Градобор, как будто кто-то еще мог звонить по внутреннему номеру операторской. – Ты хорошо отдохнул?

Павел оцепенел. Более идиотского вопроса в текущей ситуации задать было трудно. Однако гиперборей никогда не вел праздных разговоров, и если он все-таки задавал этот вопрос, значит, действительно хотел узнать, хорошо ли землянин отдохнул. Другими словами – способен ли он наконец действовать или еще нет.

– Отвратительно, – выдавил Павел в трубку чистую правду.

Безумная надежда, что гиперборей сжалится и оставит его в покое, промелькнула в сознании ослепительной вспышкой и немедленно исчезла. Еще до того как Градобор заговорил на том конце линии.

– Я сожалею, но отдыхать больше некогда. У тебя появилась еще одна проблема, Павел.

– Не сомневаюсь. Надеюсь, не очередное проявление Хаоса?

– За это я не могу поручиться. Учитывая, что вся текущая ситуация суть его проявление, то… – Градобор шумно вздохнул и прервал себя, прежде чем это сделал землянин. – Впрочем, не об этом… Ты случайно не смотришь телевизор?

– Я? – Павел набрал в грудь побольше воздуха, чтоб хватило на весь витиеватый посыл, который уже сам собой сложился на языке…

И в этот момент действительно увидел телевизор. Дешевую китайскую панель четырнадцати дюймов по диагонали на противоположной стене. Вот ведь парадокс – раньше в упор не замечал. Выходит, даже операторам процессора ничто человеческое не чуждо?

Панель была, конечно, выключена.

– Не смотрю, – признался Павел. – А что там? «Фабрика звезд»? «Клуб знатоков»?

– Там новости, – сообщил Градобор, не расставаясь со своим обычным железным спокойствием. – Были. И должен признаться, что я только теперь начинаю понимать, почему Пронин требовал столь внушительных ассигнований для работы с прессой. Без контроля со стороны Земного отдела ваши журналисты были способны раскрыть конспирацию Ассамблеи меньше чем за год…

– Градобор! – оборвал наконец Павел. – Ты можешь сказать, что случилось?

– Я многословен, – признал тот в ответ. – Но лишь потому, что пытаюсь подобрать слова… Должно быть, зря, ты ведь тоже воин… В общем, в городе произошел террористический акт. Жилой дом. Разрушено несколько квартир, есть пострадавшие. И жертвы тоже есть.