что после разгрома шотландцев при Вернёе ожидает от Бретани новой армии, которая будет сопровождать его в Реймс для коронации[208].

20 октября 1424 г. Ришмон въехал в Анжер и был принят как почетный гость. За воротами его встретила толпа министров и придворных, которые оказали ему экстравагантные почести и сопроводили к Дофину в монастырь бенедиктинского аббатства Сент-Обен. Встреча была тщательно срежиссирована, как это почти всегда было в подобных случаях. Ришмон сказал Карлу, что его истинные симпатии не изменились с тех пор, как он сражался во рядах французской армии при Азенкуре. Верность англичанам, которую он хранил последние четыре года, была не более чем ширмой и теперь он был готов служить Дофину как сердцем, так и правой рукой. Дофин предложил Ришмону должность коннетабля Франции — высший государственный пост, который оставался вакантным после гибели графа Бьюкена при Вернёе. Однако Ришмон и Иоанн V были настроены на более выгодную сделку. Ришмон отказался сразу принять предложение Дофина. По его словам, ему необходимо было посоветоваться с Филиппом Добрым и Амадеем Савойским и прежде чем братья Монфор возьмут на себя какие-либо обязательства, они намеревались заявить о своих претензиях на главенствующую роль в правительстве Дофина[209].

30 ноября 1424 г. Филипп Добрый отпраздновал свою свадьбу с Бонной д'Артуа, вдовствующей графиней Неверской, в замке графов Мулен-Анжильбер. Это была семейная встреча кузенов и родственников, на которой впервые после гражданских войн собрались дворы Бургундии, Бретани и Буржского королевства. Как только праздник закончился, вся кавалькада отправилась в Макон на открытие мирной конференции под патронажем герцога Савойского. Важность, которую придавали конференции все стороны, отразилась на статусе ее участников. Филипп Добрый присутствовал лично. Иоанн V Бретонский был представлен Артуром де Ришмоном и делегацией бретонского Совета. Дофин направил графа Клермонского в сопровождении своего канцлера Мартена Гужа и главного дипломата Рено де Шартра. Англичане представлены не были. Амадей Савойский и не надеялся на заключение всеобщего мира, так как самонадеянность правительств в Руане и Париже после битвы при Вернёе сделала его недостижимым. Его целью было погасить пламя гражданской войны и объединить французских принцев против англичан.

За основу были взяты предложения герцога Савойского, сделанные в 1423 г. в Бур-ан-Брессе, и протокол, составленный в мае в Нанте. Быстро выяснилось, что главным препятствием на пути к согласию было видное положение при дворе Дофина тех, кто стоял за убийством в Монтеро и последующей попыткой свержения Иоанна V в Бретани. Этот неразрешимый вопрос до сих пор обходился стороной во всех переговорах. Когда послы Дофина попытались оправдать его роль в убийстве, заявив, что он был молод и легко поддался дурному совету, Филипп ответил, что в таком случае ему следует уволить тех, кто дал ему этот совет. Амадей заметил, что вражда вряд ли закончится, пока Дофин окружен такими людьми, как Луве и его друзья. На этой ноте конференция была прервана всего через два-три дня дискуссий. Филипп очень четко обозначил свою позицию. Иоанн V был столь же откровенен, когда в новом году перед ним предстал Таннеги дю Шатель. Миссия Таннеги заключалась в получении военной поддержки против Англии. Герцог решительно заявил ему, что бретонцы не смогут оказать помощь, пока он и его единомышленники не покинут окружение Дофина. Герцоги Бургундский и Савойский прислали послания, в которых в столь же бескомпромиссных выражениях говорилось о том же самом. В новом году миротворцы вновь собрались в великолепном замке герцога Савойского Монлюэль, возвышающимся над долиной Роны выше по течению от Лиона. Но Мартен Гуж мог предложить в Монлюэль не больше, чем в Маконе. Ненавистные советники Дофина остались на своих местах, и переговоры сорвались[210].

Но конференция не была совсем безрезультатной, так как представители Дофина согласились на значительное расширение территории, на которую распространялось перемирие с Бургундией. До сих пор оно распространялось только на земли к востоку от Луары и Алье, то есть на южные владения герцогов Бургундских и апанажи герцогов Бурбонских и графов Неверских. В Монлюэль перемирие было распространено на прилегающие области, которые либо принадлежали Дофину, либо оспаривались между ним и Филиппом. Речь шла о Дофине и обширном комплексе территорий на восточной границе Буржского королевства, включая весь Берри, Осерруа и Гатине. Расширенное перемирие, объявленное герцогом Савойским из небольшого городка Баже в Брезе, стало очередным этапом отказа бургундцев от активного ведения войны. Англичанам оставалось в одиночку сражаться в важнейшем регионе к югу от Парижа. Кроме того, это более или менее исключало возможность английского вторжения в верховья Луары, которое пришлось бы начинать с бургундской территории, охваченной перемирием[211].

Ришмон и герцог Савойский считали конференцию неудачной, поскольку не было достигнуто ощутимого прогресса в деле отрыва герцога Бургундского от его английских союзников. Они обвинили в этом министров Дофина, чье постоянное присутствие при дворе Дофина стало главным препятствием на пути к соглашению. Оставшись наедине в Монлюэль после того, как дипломаты разъехались, они согласовали план, который зафиксировали в коротком меморандуме, состоящем из четырех статей. Эти статьи представляли собой не что иное, как предложение о захвате власти Дофином. Герцоги Бретонский и Савойский настаивали на выдвижении достаточного количества своих людей в члены Совета Дофина, чтобы они могли вести его дела, вместе с миролюбиво настроенными существующими членами. Дофин должен был действовать в соответствии с их советами. Новые члены Совета должны были регулярно отчитываться перед обоими герцогами о работе Совета и ведении войны. Им также поручалось разработать соответствующие условия соглашения с герцогами Бургундским и Бретонским. Немногие сохранившиеся документы в большей степени свидетельствуют о презрении к политическим способностям 21-летнего Дофина[212].

В феврале 1425 г. двор Дофина переехал в огромную крепость Генриха II Английского XII века на берегу Вьенны в Шиноне. В конце того же месяца сюда прибыл Ришмон в сопровождении послов герцогов Бретонского и Савойского. Они привезли с собой заготовленные в Монлюэль предложения и представили их Дофину и его Совету. От их принятия, по их словам, зависело будущее мирных переговоров и согласие Ришмона на должность коннетабля. Эти предложения поддержала Иоланда Анжуйская. Мнения министров Дофина разделились. Таннеги дю Шатель, будучи бретонцем, не хотел порывать с Иоанном V и заявил, что готов уйти в отставку ради достижения мира, и со свойственной ему несдержанностью настаивал на том, что также должны поступить его коллеги. Но Жан Луве слишком любил власть. Он отказался уступить главенствующее положение в правительстве, которое занимал последние шесть лет, даже если это сорвет переговоры с герцогами Бургундским и Бретонским. Между советниками шли гневные перепалки по поводу того, на ком лежит вина за убийство Иоанна Бесстрашного в Монтеро. В один из моментов Таннеги, как говорят, в присутствии Дофина подрался с одним из сторонников Луве. Дофин был