Она не могла больше сделать ни одного движения без его воли, так же как не могла произнести ни одного слова — и ее горло, и все ее тело полностью подчинялись ему. Ханзо Просветленный вложил в ее руку свой абордажный нож — и капитан крепко взяла его, повинуясь его воле.

— Теперь же вы оба развлечете меня, чтобы мое ожидание было оправданным, — ухмыляясь сказал он. — Давай, начинай!..

Сама того не желая, но вынужденная подчиниться, капитан подошла к своему сыну, который точно так же был обездвижен псионикой элиты, только испуганно смотрел, и занесла над ним нож. Из глаз капитана потекли слезы — она по-прежнему не могла ничего произнести — она все поняла. Может потом, Ханзо отдаст ей ее голос, чтобы было веселее. Но не сейчас — сейчас она должна была только делать и видеть, что делает. И осознавать. Ханзо любил оставлять им сознание без контроля, чтобы получить двойное удовольствие, не только разыгрывая спектакль псионного контроля, но и как телепат, считывая все их эмоции, пока сам управлял ими, как куклами.

— Что же, ты не рада моей награде, а, неблагодарная букашка? — рассмеялся он, снова подойдя к ней и слизнув прямо с ее лица катившуюся слезу, — Ух, как ты смотришь, я кажется возбуждаюсь от твоего взгляда.

Нож сделал короткое движение.

В прозрачную воду искусственного бассейна упали первые капли крови.

Часть 2.6 Злое Око

Т-2 «Алмазный Тигр» пристыковался к терминалам Доминуса несколько позже, чем было запланировано. Элита Ханзо сошел по трапу в окружении своей свиты, состоящей из бойцов Дивизиона А, предельно преданных ему лично. Юки Ведьма, ждавшая его на взлетной площадке, привычно отметила про себя, что даже в этом Ханзо выпендривается — обязательно надо было явиться с таким пафосом, с кучкой этих дурацких смертных, подобострастно смотревших на своего кумира. Этой дешевой показухой никого из элит, а уж тем более Юки было не удивить, но она понимала, что Ханзо делает это больше не для других, а для самого себя, пытаясь превознестись даже в мелочах. И не надоело же ему возиться с этими букашками все эти сотни лет.

Юки только усмехнулась, наблюдая все это. Смертные ее раздражали, и она в жизни бы не стала собирать вокруг себя такое стадо биомассы, разве что они были полезны здесь и сейчас. Чтобы подчеркнуть свою силу и значимость существовало достаточно иных методов, более эффективных на ее мнение, и не таких омерзительно пошлых. Но, впрочем, у каждого свои предпочтения.

— Приветствую, прекрасная повелительница льдов Доминуса! Ханзо Просветленный здесь, — небрежно произнес он, принимая по его мнению наиболее героическую позу.

— Ну привет, повелитель чего-то там, всего на свете, — в тон ему ответила Юки, подумав, что даже дурацкие шуточки смертного Кобры не вызывали такой сводящей зубы скукоты.

Безмятежно улыбаясь, она окинула его взглядом, как бы подыгрывая ему, что восхищена столь великим героем, почтившем ее своим сиятельным присутствием. Это был такой тонкий сарказм, которого Ханзо, естественно, не заметил.

— Смотрю, герой Санкутса не скучал в полете, — сказала Юки, заметив капли крови на его идеальном лице.

— Кстати… — Ханзо ухмыльнулся, и повернулся на своих бойцов, наугад тыкнув в первого попавшегося, — Звание, букашка.

— Ма… — начал было боец, но Ханзо не дал ему договорить.

— Короче, не важно. С этого момента будешь новым главным пилотом «Тигра»… старый кончился, — с равнодушной грубостью прервал его элита, — И уберитесь там в моем отсеке. Выполнять!

Бойцы сопровождения, не задавая никаких вопросов, быстро удалились, оставив Ханзо и Юки одних.

— Ну что там за срочность с этим Рэдом? — спросила Ведьма спокойно, даже через чур спокойно.

Ханзо присмотрелся. Юки Ведьма говорила как-то слишком расслабленно, нетипично для своей эмоциональности, и Ханзо Просветленный обратил внимание, что ее зрачки расширены, а по лицу блуждает неестественно умиротворенная улыбка. «Амброзия»! Ханзо понял, что перед их встречей она приняла дозу, изготовленную из какого-то смертного псионика — такие дозы всегда провоцировали временный всплеск выделения «гормонов счастья».

«Моя ты наркоманка серотониновая,» — почти ласково подумал Ханзо, беззастенчиво рассматривая ее. — «Красивая, сучка…»

Даже в очевидно измененном состоянии сознания она была невероятна красива, той самой божественной красотой, которой наделяло ее волшебное вещество. Стройное тело идеальной формы, изящное лицо, блестящие фиолетовые длинные волосы, завораживающий взгляд серых, как лед Доминуса, глаз — пусть они и смотрели сейчас в иные измерения, любой смертный мужчина отдал бы свою жизнь без всякого пси-дрима, чтобы быть с этим невероятным существом, каким являлась Юки Ведьма.

Даже Ханзо бы не отказался от чего-то такого, хоть как элита, мог себе позволить создать в биореакторах человеческую игрушку любой формы и свойств. Но эта красота и внешнее умиротворение, пусть и вызванные дозой «Амброзии», были обманчивыми. Это спокойствие было спокойствием дремавшей ядовитой змеи со спрятанными, но смертельно опасными клыками, готовыми впиться в горло конкурента в любую секунду.

Опасная и прекрасная… Ханзо не мог читать ее мысли, не смотря на то, что обладал сильным телепатическим даром, так же как и не мог бы взять ее под контроль, если бы захотел — она была элитой, и даже не обладая сама подобными дарами, имела к ним иммунитет за счет своей преобразованной «Амброзией» психики. Тем не менее, по ее эмоциональным реакциям, Ханзо отлично знал, что бесил ее своим поведением, и возможно самим своим существованием — но иногда он делал это специально. Ему нравилось доставлять Юки мелкие неприятности, хоть иногда это являлось в прямом смысле хождением по лезвию катаны. Но она должна знать свое место, иначе ее клыки однажды точно вонзятся в его шею.

— Я решил, — с нажимом произнес он, — Что мы выступаем немедленно. Ждать, когда тупые псины наконец вытащат все технологии от железяк — терять время. Я не могу так много времени тратить впустую, меня ждут великие дела! Прямо сейчас дам песикам приказ, пусть там их главный, как его звать, забыл… Пусть отправит максимум гарнизона к Вратам, и пусть выдвигаются к «Розе».

— Что, к «Розе»? Не к Саккаму? — переспросила Юки Ведьма, плавно переведя на него свои расширенные зрачки, она говорила так же плавно, как будто понимала не все слова