– Ты ее знал. – Я наконец решаю для себя, кто она такая. – Ты знал Амалию.

– Откуда вам известно ее имя?

– А откуда его знаешь ты?

– Мы вместе ходили в школу – мы трое. Мы выросли вместе. Я, Амалия и… – Христоффел умолкает, и я доканчиваю фразу:

– И Мириам.

– И Мириам, – шепотом произносит он.

И тут происходит то, чего я никак не ожидала. Он падает на пол и, закрыв лицо руками, начинает плакать. Это не безмолвные слезы – он громко рыдает, как маленький мальчик.

Я опускаюсь рядом с ним на колени. Эта боль мне знакома.

– Христоффел, ты… ты любил Мириам?

Он отвечает хриплым шепотом:

– Казалось, она относится ко мне как к брату. Я думал, что не нравлюсь ей. Но в прошлом году Мириам сказала, что это не так. Дело в том, что я нравился Амалии. Оказывается, Амалия полюбила меня первой, и Мириам не хотела предавать подругу. В глубине души я догадывался насчет Амалии. Она дергалась в моем присутствии, и у нее был какой-то нервный смех. Но я всегда видел в ней только друга.

– Значит, «Т.» – это ты. Не Тобиас, а ты. – Христоффел смотрит на меня, не понимая, о чем речь. – Я нашла письмо, – объясняю я. – Там упоминался мальчик, чье имя она обозначила как «Т.». Ей нравился этот мальчик.

Эти глупенькие английские принцессы! Письмо было не от Мириам к Амалии, а от Амалии к Мириам. А я-то думала, что Мириам не успела его отправить. Оказывается, она просто перечитывала письмо Амалии в классе.

– Мое дурацкое прозвище, – поясняет Христоффел. – Я даже не помню, когда мне его дали. Наверное, это меня она так называла.

Я вспоминаю, что друзья Христоффела на пароме называли его «Мистер Крутой». Они взяли среднюю часть его имени – «тоф», что по-английски означает «крутой»[19].

– Сколько раз ты видел Амалию в кладовой?

– Всего два раза. Во второй раз она снова подождала, пока уйдет фру Янссен. А потом сказала, что в газете было объявление, и ей нужна моя помощь, чтобы сбежать.

Het Parool. Три строчки в разделе объявлений:

Когда я пришла в тот день, фру Янссен рассказала, что принесла Мириам газету. И попросила вести себя тихо, потому что должен зайти посыльный. Фру Янссен не добавляла, что оставила Христоффела одного в кухне. Она не думала, что об этом следует сказать. Ей в голову не пришло, что Мириам может обнаружить свое присутствие при посыльном.

– Ты помог ей сбежать?

– Да.

– Но я ничего не понимаю. Наверное, она пояснила, что фру Янссен принимает ее за Мириам? Почему же она не сказала фру Янссен, что уходит? И каким образом в ночь облавы у Амалии оказались документы Мириам?

Он неловко вытирает слезы ладонью. У этого мальчика есть ответы на все вопросы, над которыми я билась целую неделю. С его помощью запустилась цепочка событий, которые привели к беде. Но я все еще не понимаю, почему это произошло.

– Вот что она поведала мне, – начинает Христоффел. – В ту ночь, когда был налет на убежище Родвелдтов, она столкнулась с Мириам на улице. Мириам бежала со всех ног. Она думала, что ее вот-вот поймают. Амалия заставила Мириам обменяться с ней пальто и удостоверениями личности. Ведь если у Мириам в документах не будет указана еврейская национальность, ей удастся сбежать. А сама она позже сходит к властям и получит новые документы. Но солдаты были слишком близко, и Амалия не успела убежать домой. Она боялась, что ее застрелят из-за документов подруги. Поэтому и отправилась к фру Янссен. Мириам дала ей адрес.

– Но почему же Амалия не сказала фру Янссен, кто она такая? Почему не попросила помочь с новыми документами?

Христоффел с мрачным видом пожимает плечами.

– Я не знаю. Она просто заявила, что не хочет, чтобы фру Янссен знала.

Потому что сначала хотела убедиться, что Мириам в безопасности? И боялась, как бы кто-нибудь не узнал, что настоящая Мириам Родвелдт сбежала и живет под другим именем? Да, что-то в этой истории так и останется неясным, сколько бы вопросов я ни задавала.

– Куда она пошла? – спрашиваю я. – После того, как выбралась из дома?

– Какое-то время она жила у меня. Папа часто уезжает, и он не подозревал, что в подвале кто-то есть.

В подвале у Христоффела! Еще несколько дней назад девочка, которую я разыскивала, жила в доме этого мальчика. Мальчика, которого я видела столько раз.

– Что заставило ее уйти? – допытываюсь я. Понятно, почему Амалия так и не пошла к властям, чтобы заявить о пропаже документов. Поскольку ей еще не было восемнадцати, власти могли потребовать подпись родителей. А они уже уехали из города. Вполне понятно, что ей захотелось жить у Христоффела, а не у фру Янссен. Ведь у старого друга лучше, чем у незнакомого человека. Но я не могу догадаться, почему после всех этих передряг она покинула его дом. – Христоффел, почему она все время убегала оттуда, где была в безопасности? Это же бессмысленно. – Он захлебывается от рыданий. – Почему в ту ночь Амалия покинула твой дом?

– Я велел ей уйти! – в конце концов выкрикивает он. – Она поведала мне один секрет, и я выгнал ее из своего дома. Но я не хотел ее смерти. Клянусь, не хотел! Я очень разозлился на нее и сказал, чтобы не попадалась мне на глаза. Иначе я расправлюсь с ней почище нацистов. Я гнался за ней по улице, и она удирала от меня. Я видел, как она столкнулась лицом к лицу с солдатом. Когда ее схватили во время облавы, она удирала от меня. – Его голос звучит резко и пронзительно.

– Что это был за секрет? Что заставило тебя выгнать ее из дома?

– Я не могу! Не могу!

У Христоффела начинается истерика, и я ласково глажу его по спине. Он судорожно глотает воздух. Я старше его всего на несколько лет, но сейчас это маленький мальчик.

– Я не хочу об этом говорить, – с трудом произносит он, сделав глубокий вдох. – Пожалуйста, не заставляйте меня.

– Хорошо, хорошо, хорошо, – повторяю я. Если на него давить, будет только хуже.

И еще одно. Не то чтобы это имело значение – просто мне хочется знать.

– Ты сказал, что в тот день, когда Амалия увидела объявление в газете, она попросила тебя помочь ей сбежать. Но ты же не мог помочь ей сразу: фру Янссен видела ее вечером. Значит, ты снова пробрался в дом, когда фру Янссен была у соседки, через дорогу? Это ты придумал, как запереть дверь черного хода снаружи?

– Нет. Амалия пряталась, когда фру Янссен была у соседки. Я пришел на следующий день.

Наверное, он что-то путает. На следующий день я была там. Я сидела на кухне, а фру Янссен рассказывала мне, что Мириам пропала.