Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Проходя вдоль ограды, я не мог отвести глаз от ровных рядов надгробных плит, расположенных каждая на своём небольшом участочке за низкими оградками. Тишина и спокойствие царили здесь. Они проникали с каждым вдохом, впитывались через кожу. Всю жизнь мы бежим от смерти, не осознавая, что на самом деле лишь приближаемся к ней. Из всех живших и живущих никому не удалось обыграть эту старушку в чёрном плаще с косой наперевес. И Лиза с Наташей будут погребены здесь… Так просила Лиза, веря, что лишь упокоенные в земле найдут дорогу в рай. Рай, ад… какая разница. Разве моя дочь заслужила того, чтобы быть жестоко убитой в пять лет? Видеть перед смертью, как насилуют и перерезают горло её матери? Если Бог существует, я никогда не прощу ему этого. Или наша земная жизнь – это уже и есть ад?.. Убийцы, насильники, опухоли, смертельные вирусы и болезни, потеря родных и близких… Даже наша кровь может убить нас. Не знаю, что ждёт человека после смерти. Да и неважно – ведь мы и в самом деле уже живём в аду.
А меня тем временем ждала незавидная участь – если я останусь жив после исполнения своего плана, то всю жизнь проведу за решёткой, а со смертью меня кремируют в муниципальном крематории. Прах отдавать будет некому, потому, скорее всего, его просто выбросят на ближайшей помойке. И не лежать мне рядом с теми, кого я любил. Даже не расти, как всегда мечтал, из биоурны деревом. Но наверняка хоть какая-то трава на моём прахе да прорастёт…
– Это з-здесь… – сказал Дима, повернувшись ко мне, но при этом низко опустив голову и рассматривая мыски своих кроссовок.
Заброшка представляла собой прямоугольный параллелепипед из четырёх блоков-стен с забитым фанерой отверстием для окна, остатками выбитой двери и без крыши. По всей видимости, когда-то в этой пристройке планировался домик сторожа, больше похожий на бетонную бытовку. Я огляделся. Похоже было на то, что это никакая не засада, как я предполагал. В этом месте действительно никого не было. Глупый Дима… Он совершенно не понимал, что из себя на самом деле представляют люди, что они умеют носить маски и в какие игры способны играть. По всей видимости, такая особенность характера и привела его ко всей этой ситуации. Всё же реальность любит юмор, только, к сожалению, лишь чёрный и крайне саркастичный.
– Хорошо, ты молодец, парень. Заходи первый. Без глупостей, как вёл себя до этого, окей? И будет всё замечательно, – удерживая тон голоса как можно более ровным, отчётливо проговорил я. Это мне удавалось с трудом, так как от волнения сердце в груди начало колотиться с удвоенной скоростью. Но рука, сжимавшая пистолет, была тверда.
Всё так же смотря лишь себе под ноги, Дима направился к проёму, планируемому когда-то давно для двери. Я перевёл режим стрельбы в электрошокер и, как только он зашёл внутрь, выстрелил электродами ему в спину. Порядка пятидесяти тысяч вольт мгновенно проникли в тело парня. Пока он, мгновенно рухнув, трясся от бьющего по его телу току и вопил во всю глотку, я достал из кармана нейлоновые хомуты и сцепил Вроневу руки за спиной, а также связал ноги, после чего отключил подачу электричества. И, отойдя на максимальное расстояние к самой стене, перевёл пистолет обратно в режим стрельбы на поражение. Бессильный, со стекавшей с губ вспененной слюной, Дима наконец посмотрел мне прямо в глаза. В его взгляде больше не было той забитости и страха. Теперь он был наполнен яростью, бешенством и даже был схож со звериным.
– Малое пространство, уж прости, дружище. Таков протокол безопасности, я должен был это сделать, – снова соврал я. – Местечко миленькое, вполне подойдёт для нашего разговора. Надеюсь, ты к нему готов и не передумал, потому что наш уговор в силе, не думай, что я решил обмануть тебя. Электрошокер не тот показатель, поверь. У следователей есть многие другие игрушки, которые маловероятно, что тебе понравятся.
Местечко, конечно, на самом деле было преотвратное. Разбросанные пакеты, какие-то контейнеры от еды, пластиковые бутылки и осколки стекла, бычки сигарет, упаковки от презервативов и сами презервативы. Хотя не представляю, как тут можно было бы есть или заниматься сексом… Ещё и стойкий запах мочи забивался глубоко в ноздри, отчего я всё время тёр его, борясь с непроизвольным чихом – не хотелось давать моему пленнику даже мгновения на то, чтобы попытаться одолеть меня. Я не имел права на ошибку, потому осторожничал и перестраховывался во всём, хоть Вронев и был теперь даже связан.
Несколько секунд Дима молчал, тяжело и часто дыша. И просверливая меня всё тем же полным ненависти взглядом. Затем в какой-то момент начал словно приходить в себя: нахмурил брови, отвёл глаза, весь вновь съёжился и скукожился.
– Ну же, здоровяк, я не могу ждать здесь весь день, – уже более жёстким голосом предупредил я.
– Хорошо. Но больше так не делайте, – ответил, насупившись, Дима и добавил «волшебное слово»: – Пожалуйста.
– Договорились. Можешь лечь поудобнее или там сесть, смотри сам.
– Спасибо…
– Итак, ты уже понимаешь, почему тут оказался. Ограбление, изнасилование и убийство – прямо «флеш-рояль». Есть ли возражения, желание всё опровергать?
– Нет… – на выдохе ответил Дима, ещё более сжавшись.
– Хорошо. Вопроса будет всего два. Первый – мне нужны имена других членов вашей группы. Вас было пять человек.
– Я не знаю…
– Врёшь. Предупреждаю – пусть это будет последний раз, окей? – тут же перебил я Диму.
– Послушайте, пожалуйста… Меня позвал поучаствовать мой друг детства, Андрей…
– У меня тоже был в детстве друг Андрей. И на работе коллега есть по имени Андрей. Мне нужно имя и фамилия, желательно адрес.
– Любицкий! Андрей Любицкий! Мясницкий проспект, двадцать пять. Квартира пятьдесят шесть!
– Другое дело, парень. Итак, он и был вашим главарём? Бритоголовый?
– Нет-нет! Андрей не пошёл на дело. Сбежал перед самым подъездом… Бросил меня, как тогда, на Калининской, когда банда Дракона охотилась на полицейский патруль…
Я постарался ничем не выразить внешне удивления, вызванного его словами. Значит, этот внешне безобидный паренёк и там был… Я не мог представить себе, как он вместе со всей толпой несётся за мной по Калининской, думая лишь о том, как выпустить мне кишки. Что же сидит внутри этого парня? Как этот мальчик,
