— Кроме меня? — смогла я сыронизировать и даже немного приподняться… Грант без улыбки пристально смотрит мне в глаза, и я понимаю, что он серьезен, как никогда…

— Я хочу стать обычным человеком… Прожить с тобой простую человеческую жизнь. Я хочу, чтобы ты готовила мне завтрак. А вечером, когда я приходил бы с работы, или с фермы, с поля, ты встречала меня поцелуем у двери… Я хочу, чтобы ты родила мне детей, и мы ссорились, воспитывая их… — мои глаза вдруг непроизвольно стали наполняться слезами. Я смотрела на сосредоточенного мужчину, и что-то горячее и тревожное разрасталось внутри…

— Я хочу нянчить с тобой внуков, — шептал Грант, — состариться вместе, и чтобы мы вечерами сидели в кресле-качалке и вспоминали наши многочисленные годы вместе… Я хочу целовать твое морщинистое лицо и любить тебя в старости… Я хочу умереть с тобой в один день и, обнявшись пойти в вечность… Вместе…

— Может быть, — говорю я сквозь слезы, — мы сможем когда-нибудь это сделать… В другой жизни, после этих десяти тысяч лет… Если мы справимся с работой, нам же дадут возможность выбирать наш дальнейший путь?..

— Может быть, — эхом отвечает Грант и нежно целует мое лицо… — и тогда я бы опять выбрал тебя…

Я, уже не сдерживаясь, рыдаю… Так меня растрогали его слова… Как самая обычная земная женщина… Некрасиво прерывисто всхлипываю и размазываю слезы по лицу. Уткнувшись ему в грудь, что-то шепчу бессвязное и глупое… Как я его люблю, какой он замечательный и сильный, самый лучший на свете мужчина, как мне хорошо с ним… Грант пугается моих слез, растерянно обнимает меня дрожащими руками и срывающимся голосом шепчет.

— Ну что ты, девочка моя… Перестань… — и успокаивает самым действенным способом — глубокими немыслимо упоительными поцелуями…

— Видишь ли, — произносит Грант задумчиво и сосредоточенно, — я всегда думал, что не знаю, что такое любовь… Но если ты есть Любовь в чистом виде, и я живу тобой, дышу тобой, наполнен тобой… Значит, я люблю тебя… Да?

Я ласково улыбнулась… Логика железная… И ничего не сказала. Пусть решает сам.

— Вот что значит эта невероятная тяга к тебе, эта жажда, безумное вожделение и желание сделать тебя счастливой… — Грант словно разговаривает с самим собой, со своим сердцем, отрешенно и серьезно, — Вот что значит постоянно хотеть тебя видеть, чувствовать, трогать… Хотеть знать все твои мысли, чувства, залезть тебе в голову, узнать о тебе все… Желание владеть тобой всецело, и в то же время стараться понять тебя и уступать…

Я могла бы ему сказать, что давно это знаю, что вижу его насквозь и чувствую его эмоции как свои собственные, но промолчала, только хрипло прошептала «Я тоже сильно-сильно люблю тебя, мой Хранитель»…

И вдруг я ощутила внутри себя вспышку, болезненную и обжигающую… У меня в животе как будто родилось маленькое солнышко и растеклось по телу жаркой волной… Я вздрогнула и испугалась…

— Грант, — дрожащий голосом произнесла я, — что со мной? Мне вдруг стало так жарко, и больно, и приятно… Я не знаю, что происходит… Я боюсь…

Грант встревоженно приподнялся на кровати…

— Ты светишься, — благоговейно прошептал он, — вся сияешь, как солнце…

И вдруг его взгляд остановился на уровне моего живота и глаза начали ошеломленно округляться…

— Я не верю… — его голос дрогнул, — Я… — голос опять сорвался и Грант не мог выдавить из себя ничего, только отрывистые хрипы и судорожное дыхание.

— Что ты там видишь? — спросила я, — нет, не может быть… Ты думаешь, я беременна? — это казалось так невероятно, что я со смешком уткнулась носом в подушку.

— Люба, милая моя, любимая, дорогая девочка, самая прекрасная на свете, моя Богиня, мое солнце, моя радость… — Грант с полубезумным выражением на лице покрывал поцелуями мой живот… — Я, наконец, присмотрелась повнимательнее к себе и почувствовала мощный эмоциональный отклик зарождающейся души нашего ребенка, в ответ на страстные поцелуи отца… Еще только маленькая искорка, новорожденная и слабенькая… Но уже такая пылкая и энергичная…

Сердце подскочило к горлу. Я смотрела на белокурую голову склонившегося надо мной Хранителя, а чувство сказочной нереальности охватывало меня. Грант шептал что-то бессвязное и лихорадочное. Мне даже показалось, что что-то капнуло на кожу. Странные сильные и такие слабые мужчины. А такие грозные и неприступные на вид… А ведь это его первый ребенок в жизни… Мы вместе сотворили Бога… Невероятно!

— И как же мне спрятать этот яркий свет? — пробормотала я, когда Грант немного успокоился и просто спеленал меня руками, ногами, всем телом, обхватив ладонями живот… — я же буду ходить как лампочка… Все будут тыкать пальцами…

Я чувствовала затылком, как губы Гранта расплылись в улыбке…

— Пусть завидуют… а еще лучше, я спрячу тебя ото всех в своем замке, и ты будешь только со мной… Всегда…

— Нет, — попыталась обернуться к нему — не дал, по-прежнему горячо и возбужденно дыша в ухо, — неизвестно, сколько будет длиться беременность… Я же впервые жду ребенка, еще и Богиней… Девять месяцев или дольше… Я что, буду игнорировать наши встречи и свою работу как Хранительницы? Нет-нет и нет… — капризно заявила я… — я теперь беременная нервная женщина и мне во всем нужно потакать…

Но Гранта ничего не могло уже обескуражить. Он баюкал меня в своих руках и счастливо глупо улыбался, ероша дыханием мои волосы.

— Я буду во всем тебе потакать, моя Любовь… Все, что захочешь… Что угодно…

Я тут же загорелась идеей.

— Это ты зря сказал, — прошептала я таинственно, — у меня сразу же есть просьба — когда родиться наш ребенок, ты прекращаешь все войны на планете. Он же будет там жить.

Грант невольно напрягся. Но скорее по привычке. Внутренне он готов был мне уступить.

— А Альфред и Анжелика? Что с ними? — тихо поинтересовался он.

— Разберемся по ходу, — меня переполняло бурное ликование, я дрожала от возбуждения — наша с Грантом любовь сотворила новую божественную душу… Это так прекрасно — мы станем родителями!

* * *

Все Хранители встречали нас, собравшись у Гранта возле замка и когда увидели меня, вышедшую к ним, единый восхищенный вздох пронесся по двору… Даже Альфред преобразился, и в его глазах впервые отразилась не ненависть, а потрясение и восторг.

Аманда с неба осыпала меня лепестками роз, ее радостный смех звенел колокольчиками в вышине, весь двор был усыпан яркими экзотическими цветами, в воздухе золотыми искорками кружились конфетти, и лилась дождем чудесная музыка… Хранители устроили мне настоящий праздник. Всем хотелось приблизиться и потрогать мой живот. Для всех это было чудо. Грант задвинул меня за спину и грозно сказал, что представление окончено. Записывайтесь в очередь на посещения.

Я засмеялась и подмигнула Аманде «Приходи завтра — поболтаем».

Мы с Грантом перенеслись домой, в замок. Он не отпускал меня ни на шаг, все время загадочно улыбался и рассматривал, как диковинную редкость. А я светилась мягким теплым неярким светом, купаясь в его любви. Когда я была в одежде, этот свет распределялся по всему телу и окружал меня солнечной аурой. А когда я была обнажена — сосредотачивался ярким пульсирующим огоньком внизу живота. Это было так волшебно и захватывающе…